Железный Гулаг

– Давайте помянем деда, – отец Келли разлил в бокалы вино из открытой непочатой бутылки, – Он был хорошим человеком, прошёл войну, воспитал мою дочь. Как бы это грустно не звучало, но это правда. Оставался добрым и отзывчивым до конца своих дней. Я думаю, у него никогда не было врагов.

Мы чокнулись и отглотнули вина. Келли съела одну очищенную креветку. Я, как попугай, в точности повторил её движение и тоже закусил креветкой.

– Ребята, вы ешьте, не стесняйтесь, – Джим долил вино в бокалы, – Я сам чувствую себя, как на первом свидании. Потому, что почти не видимся уже двадцать лет. Конечно по моей вине. Келли, может, скажешь несколько слов.

Она произнесла тост в память деда. Потом принесли вторую бутылку. Отец с дочерью разговорились. Создавалось такое впечатление, будто они познакомились впервые. Он рассказывал о своей жизни. Келли слушала. Потом начала говорить о себе. Дело шло на мировую, да и, как мне показалось, никакой войны и не было. Просто, не общались люди долгое время по разным причинам. Меня не замечали. Ну, и, Слава Богу. Я сидел, попивал вино и думал о своём. Почему-то вспомнилась жена, первые наши свидания, поцелуи в подъезде. Она сидела на подоконнике, а я стоял вплотную к ней. Конечно, нас объединяла любовь, и поженились мы потому, что лучше неё никого было. Но как-то всё происходило по-другому, чем с Келли. Может, в силу возраста. Не знаю. Мне помимо жены нравились и другие девушки, и я не гнушался искушением изменять с ними, и не один раз. Но не остывал к ней после этого, а наоборот ещё больше хотелось её. А с Келли всё иначе. Я даже подумать не могу о близости с другой женщиной, не говоря уже о каких-то действиях. Что это? Более сильная любовь? Или что-то другое? Во всяком случае, сегодня я, наверное, не смог бы лечь в постель со своей женой. Она превратилась в чужого человека. Не из-за Келли, из-за тех долгих лет, проведённых в разлуке.

– Ну, а у тебя как дела, Алекс? Где работаешь? – Джим спрашивал целенаправленно, не праздно, как обычно делают все американцы при встрече.

«Началось», – пронеслось в голове.

– Дела не очень…, а вот на работу вроде устроился… к Келли. У меня, Джим, с мозгами не всё в порядке.

– У Алекса амнезия, провалился под землю во время землетрясения, сильно ударился головой, – вступилась за меня Келли.

– Ничего не помнишь совсем? И документов нет?

– Из прошлого ничего, и документов нет, – я, как мог, старался повесить «грустную мину» на лицо.

– Мне бы такую болезнь. Забыть бы своё прошлое навсегда, начать всё заново, – Джим говорил серьёзно, но маленькая нотка сарказма промелькнула в его словах, или мне показалось.

– Мы хотим его по телевизору показать. Может, кто узнает, – Келли снова пришла на помощь.

– И ты не против стать героем новостей?

– Не знаю. Я полюбил Келли. А вдруг после показа приедет какая-нибудь толстая, старая и ворчливая латиноамериканка и скажет, что я её муж. И как мне дальше потом жить?

Джим рассмеялся. Келли грустно улыбнулась, она тоже, скорее всего, думала об этом.

– С чувством юмора у тебя в порядке, значит, и память скоро восстановится, – отец Келли все ещё продолжал смеяться, – А вообще, я могу помочь. Ты мне сейчас напечатаешь пальчики, а я попрошу своих «копов» неофициально пробить тебя по всем базам, и военным и криминальным. Что-нибудь да всплывёт. Ты наверняка служил.

– Я согласен. Всё лучше, чем в кино сниматься.

Положительный ответ, данный с такой лёгкостью, снимал всю напряжённость, все вопросы относительно моей честности. Своим согласием я давал понять, что мне нечего скрывать, и что амнезия это единственная причина, по которой исчезло моё прошлое. Конечно, мои отпечатки пальцев не могли всплыть на другом континенте, ни при каких обстоятельствах. И я об этом знал точно.

Джим подозвал официанта и попросил принести лист бумаги и чёрный фломастер. Затушевали три пальца на моей правой руке и отпечатали на бумаге. Получилось, как на Лубянке при моём аресте. Опыта ему было не занимать.

Прощались на хорошей ноте. Деньги Келли, конечно, не взяла. Но вот грузовой пикап с пробегом, который пылился без дела в гараже, предложенный Джимом для помощи в строительстве, по моему настоянию был принят.

Глава 8.

Тремя днями ремонт не закончился. Власти привезли всё, что обещали, даже больше. Знакомый Джима пригнал тёмно-синий пикап. Келли помогала мне около недели, заодно и обучала ездить на машине, затем уехала на работу в Сан-Франциско. Я остался за хозяина. Мы перезванивались, но виделись только по выходным. Но какие это были выходные! Стенка у меня получилась ровная, оставалось только заштукатурить. «Профессиональная работа», – однажды сказал прораб, в очередной раз заехавший узнать, не нужно ли мне ещё стройматериалов. Он заочно принял меня в свою бригаду. «Здесь закончишь, приходи к нам работать. Каменщики сейчас на вес золота». Я обещал подумать.

Прошёл месяц. Однажды посреди недели заехал Джим на мотоцикле. Я клеил обои в гостиной.

– Привет, марсианин! – шутливо поздоровался он.

– Чего ты меня так обидно обзываешь?