Железный крест

Штрански изо всех сил пытался принять невозмутимый вид. Столь загадочная реакция со стороны начальства вновь вызвала в нем приступ сердцебиения, которое он ощущал вплоть до кончиков пальцев. Он закрыл за собой дверь и попеременно смотрел то на Брандта, то на Кизеля. Разница в выражении лиц этих двух лишь еще сильнее обескуражила его. В то время как лицо полковника с каждой минутой все больше и больше наливалось злостью, лицо Кизеля, казалось, все сильнее светилось радостью, что заставило гауптмана теряться в догадках, ведь, сказать по правде, он ожидал от адъютанта довольно холодного приема. Кстати, молчание также первым нарушил Кизель.

— Вы назначили герру Штрански встречу на девять часов, — произнес он с загадочной лукавинкой в глазах.

Брандт медленно повернул голову. Штрански с тяжелым сердцем отметил про себя, что полковник обменялся с адъютантом многозначительным взглядом. Неожиданно у него подкосились ноги, и он был вынужден опереться о косяк двери. Это его движение не ускользнуло от Брандта.

— Вы пунктуальны, — мягко произнес полковник, посмотрев в его сторону, и указал на стул: — Присаживайтесь.

Штрански подчинился. Брандт же, нахмурившись, вновь продолжил внимательно изучать расстеленную перед ним карту. Наконец он оторвал от нее взгляд.

— Соедините меня с Килиусом, — велел он Кизелю, И вновь воцарилось молчание, правда, примерно через полминуты Кизель протянул полковнику телефонную трубку:

— Он на линии.

Брандт кивнул. Опершись локтями на стол, он задал своему собеседнику ряд вопросов. Гауптмана не на шутку встревожило то, что в разговоре несколько раз прозвучало его имя.

— Отлично, гауптман Килиус, — произнес наконец Брандт и положил трубку.

— Вы разминулись с гауптманом Килиусом, — пояснил полковник. — Гауптман Килиус прибыл в ваш бывший батальон, но не застал вас. Разве вы шли не по шоссе?

Штрански натужно соображал. Бывший батальон? Кажется, Брандт выразился именно так.

— Лишь часть пути, — ответил он хриплым от возбуждения голосом. — Мы срезали примерно пару километров.

— Кто такие «мы»? — быстро осведомился Брандт.

Штрански облизнул пересохшие губы.

— Со мной мой ординарец, — признался он. — Ждет меня на улице.

— Понятно, — ответил Брандт и, прищурившись, посмотрел на него, а потом ни с того ни с сего повернулся к Кизелю: — Пригласите его сюда.

Когда адъютант вышел, Штрански поерзал на стуле. Господи, и кто только дернул его за язык! Теперь этот болван расскажет им все как было… От этой мысли гауптману сделалось не по себе. Господи, ну что я натворил, отругал он себя. Но Кизель уже вернулся, ведя за собой смущенного ординарца. Держа в руке фуражку, тот громко щелкнул каблуками и робко посмотрел в лицо полковнику. Брандт подождал, когда Кизель займет свое место, и лишь затем обратился к ординарцу:

— Что-нибудь случилось по пути сюда?

Ординарец растерянно посмотрел на гауптмана. Не подозревая, что Брандт наблюдает за ним, Штрански выразительно заморгал. Правда, услышав язвительный голос полковника, моментально обернулся в панике.

— Если вы не можете совладать с собственными глазами, — рявкнул Брандт, — мне придется поставить вас в угол. — И он вновь повернулся к солдату: — Я вас спрашиваю, а вы не смеете мне лгать или что-либо скрывать, отвечая мне. Надеюсь, вам ясен мой вопрос?

— Так точно! — ответил охваченный ужасом ординарец. Кизелю бросилось в глаза сконфуженное выражение на лице гауптмана, и он в очередной раз восхитился чутью своего начальника.

— Итак, что же все-таки произошло? — повторил свой вопрос Брандт.

Ординарец опустил глаза.

— Он неожиданно возник посреди дороги, — промямлил он, заикаясь.

— Кто он? — раздраженно уточнил Брандт.

— Штабс-ефрейтор. Он стоял там с русским автоматом в руках, и гауптман побежал.

— Побежал? — переспросил Брандт, не веря собственным ушам, и наклонился через стол.

Ординарец кивнул:

— Ну да, взял и побежал, — бесхитростно пояснил он. — А я за ним, сам не знаю…

Он нервно покосился на гауптмана. Кизель закусил губу. Неожиданно он представил себе эту сцену и почувствовал, что вот-вот расхохочется. Даже Брандт и тот, похоже, с трудом сдерживал улыбку, когда спросил:

— И почему же вы побежали?

И вновь ординарец растерянно покосился на своего начальника. Штрански сидел, понурив голову.

— Не знаю, — пролепетал ординарец. — Наверно, потому, что штабс-ефрейтор как-то странно держал автомат.

— Он выстрелил? — поспешил уточнить Брандт.

Ординарец покачал головой.

— Он ведь был наш, — удивленно добавил он. — Как он мог в нас стрелять?