Железный крест

— Ты что, не мог удержать повод? — рявкнул он на юношу. — Или ты сейчас приведешь ее обратно, или разговор с тобой будет другой!

Дитц посмотрел на его злое лицо. Затем повернулся и бросился на поиски сбежавшей лошади. Его ноги были стерты в кровь, и последние часы он еле шел, но сейчас совершенно забыл о боли и усталости. Он понимал, что должен искупить свою беспечность и вернуть лошадь. Дитц бежал, спотыкался, падал, снова вставал и снова бежал, обдирая о ветки в кровь лицо и руки. Вскоре он понял, что сил у него больше не осталось. Дитц прислонился к дереву и заплакал, ударяя себя кулаками в грудь.

Тем временем стемнело и в лесу установилась жутковатая тишина. Повернув голову, Дитц неожиданно заметил русских. Они молча стояли на расстоянии примерно десяти метров и смотрели прямо на него. Их было пятеро — пять красноармейцев в длинных шинелях и шапках-ушанках. Их автоматы были нацелены прямо на Дитца. Юноша замер на месте. Однако страха Дитц не испытывал. Он был лишь чрезвычайно удивлен тем, что увидел. Это удивление охватило все его существо и превратило в подобие статуи, не способной ни на сантиметр сдвинуться с места. Он вспомнил о товарищах. Нужно немедленно сообщить Штайнеру о русских. То-то взводный удивится. Ему, Дитцу, конечно же, простят оплошность с лошадью. Эта мысль успокоила его, и он едва не забыл об угрозе, нависшей над взводом. Когда русские стали медленно приближаться к нему, Дитц наконец оторвал ноги от земли и бросился бежать. Он услышал за спиной чей-то крик и испуганно вжал голову в плечи. Как же удивятся товарищи, подумал он. Лицо юноши было искажено гримасой страха, но он улыбнулся при мысли о том, какое впечатление произведет на остальных его сообщение. Крики сделались еще громче. Неожиданно что-то ударило его в спину, опрокинув на землю. Над его головой хлестнуло сразу несколько автоматных очередей. Сначала ему показалось, будто кто-то бросил в него огромным камнем, и он остался лежать там, где упал. Над его головой засвистели пули, впиваясь в стволы деревьев. Почему они стреляют как сумасшедшие? — подумал Дитц и попытался подняться. В следующее мгновение он понял, что тело больше не повинуется ему. Казалось, что руки онемели и стали какими-то деревянными. В спине чувствовалась тупая давящая боль. Сделав усилие, он просунул руку под ранец, но так ничего и не нащупал. Когда Дитц попытался перевернуться на бок, грудь пронзила острая боль. Он уронил голову и, вжав лицо в землю, заплакал.

После того как Дитц бросился в погоню за четвероногой строптивицей, солдаты сели на землю и устало опустили головы. Штайнер остался с лошадьми. Уже начало темнеть, а конца леса еще не видно. Он с самого начала понимал, что пользы от лошадей не будет, своим упрямством они лишь замедляют передвижение. Штайнер давно отпустил бы их на волю, однако его сдерживало то, что взвод сильно устал. Они уже довольно долго шли, не делая остановок, и теперь еле передвигали ноги. В нормальных условиях за это время они преодолели бы втрое большее расстояние. Однако идти быстро было невозможно, этому мешали густые заросли кустарника, заболоченная почва и множество ручьев, заставлявших часто идти в обход, что отбирало последние силы. От первоначального намерения идти по дороге пришлось отказаться, потому что после бегства русского старика двигаться дальше таким образом было бы рискованно. Они прошли по ней всего несколько сотен метров, затем свернули в сторону и пошли, пользуясь компасом, в юго-западном направлении прямо через лес. Поскольку тропинка постоянно петляла, взвод вскоре свернул с нее и оказался в самой чаще непролазного леса.

Ругнувшись, Штайнер посмотрел на часы. Прошло три минуты после того, как Дитц бросился на поиски сбежавшей лошади. Взводный почему-то испытал необъяснимое беспокойство.

— Схожу посмотрю, как он там, — сообщил он взводу и зашагал туда, где совсем недавно скрылся Дитц. Штайнеру стало неловко при мысли о том, что он отдал парню такой идиотский приказ. Если лошадь вырвалась и убежала, ее уже ни за что не догнать. Он ускорил шаг. Поскольку ориентироваться в лесу было невозможно, он решил довериться инстинкту. Штайнер прошел не более ста метров, когда услышал голоса, доносившиеся откуда-то справа. Он резко остановился, как будто наткнулся на преграду, поднял голову и прислушался. Голоса неожиданно сменились громкими криками. Тем не менее разобрать отдельные слова было можно. Русские, тревожно подумал он и стал вглядываться в чащу леса.