Железный рыцарь

Я рассердился на Пака, проклиная его несвоевременное вмешательство, и посмотрел на Ариэллу. Она уставилась на лестницу, полная решимости. Слезы на ее щеках высохли. Я ощутил, что она обрела покой и сделала какой-то важный выбор.

– Ари…

– Все в порядке, Эш. – Ариэлла подняла руку, не глядя на меня. – Не волнуйся за меня. Я знала, что рано или поздно все придет к этому. – Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Пора двигаться дальше, нам обоим. Так идем, – призвала она, повернулась и наградила меня храброй улыбкой. – Мы наконец дойдем до конца. Останавливаться нельзя.

Пак ждал нас чуть ниже последней ступеньки, рядом с ним сидел Волк, и в его груди клокотал глухой рык. Возле устроился Грималкин, спокойно вылизывавший переднюю лапу, и прерывался лишь для того, чтобы презрительно покоситься на Волка. На меня накатило облегчение. Вот когда кот исчезнет, тогда и начну переживать.

Мы присоединились к ним, и не смевший шевельнуться и бледный как смерть Пак кивнул на верхнюю ступеньку.

– У нас компания, – выдавил он, и я посмотрел наверх.

Там стояла фигура в мантии и капюшоне ростом почти два с половиной метра. Его лицо было скрыто под тенью ткани, а бледной костлявой рукой он держал сверкающую скрюченную черную палицу.

И даже не видя его лица, я чувствовал, что он на меня смотрит.

– Я знаю, зачем ты пришел, рыцарь Железного Двора.

Глубокий голос, исходивший из ниоткуда – от кустарников, реки и самого храма, – пробрал меня до дрожи. Он эхом отражался у меня в голове и отдавался в костях, холодный, могущественный и более древний, чем звезды. Я собрал всю волю в кулак, лишь бы не пасть на колено перед укутанной фигурой, и, судя по отсутствию у Пака дерзкой ухмылки и вздыбившейся на спине шерсти Волка, я понял, что их чувства сходны с моими.

– Кто ты? – спросил я.

– Я Хранитель Края Мира, – нараспев произнесла фигура. – Смотритель Земли Испытаний, тот, кого ты должен впечатлить, чтобы заслужить свою душу.

– И ты вышел, просто чтобы поздороваться? Как предусмотрительно с твоей стороны. – Усмешка Пака вернулась, и он обратился ко мне. – Уже ощущаешь себя особенным, ледышка? Даже не пришлось идти к Краю Мира. Будь повежливее с милым мужчиной в капюшоне, и, может, получишь свою душу.

– Но прежде чем отправиться к Краю Мира, ты должен доказать, что достоин, пройдя ордалии.

– Так и знал. – Пак покачал головой. – Всегда есть подвох.

Я проигнорировал Пака и приблизился к фигуре в капюшоне.

– Я готов, – сообщил я, высматривая под темной тканью лицо, но так и не находя его. – Что бы ты мне ни устроил: ордалии, тесты, что угодно, – неважно. Я готов. Что мне нужно делать?

Хранитель не выглядел удивленным.

– Эти испытания не только для тебя, рыцарь, – молвил он и обвел рукой всю компанию. – Каждый, кто хочет увидеть Край Мира, должен пройти ордалии. В одиночку тебя постигнет неудача. Вместе у вас появится шанс преодолеть преграды. Но знай вот что-не каждый вошедший в храм его покинет. Уж в этом будь уверен.

Желудок сжался. Я не сомневался в его словах, но не хотел с ними соглашаться. Хранитель прямо сказал, что ордалии переживут не все. Что один или несколько участников умрут.

– И еще одно. – Хранитель поднял руку, знаменуя последующее откровение. – Тебе не нужно меня долго искать, рыцарь. Как только двери с двух сторон ордалий отворятся, они не будут находиться в таком положении вечно. И если вы не успеете выбраться из храма до их закрытия, то окажетесь заточены в нем до скончания времен, присоединившись к тем, кто уже провалил испытания. Ты понимаешь?

– Да, – ответил я смиренно. Капюшон кивнул.

– Тогда увидимся с тобой на Краю Мира, рыцарь. Где, если тебе удастся дойти, начнутся настоящие испытания.

И его просто не стало. Он не испарился, не растворился в облаке дыма и не исчез, как Грималкин, став невидимым. Его просто больше не было.

Я стоял на вершине лестницы, спиной ощущая взгляды своих друзей, и поднял голову.

– Любой, кто хочет вернуться, пускай так и поступит, – произнес я тихо, не оборачиваясь. – Вы слышали Хранителя. Не все из нас выберутся оттуда. Если кто-то захочет уйти, я ни на кого не затаю обиду.