Железный рыцарь

На меня смотрел человек, стоявший на снегу на коленях, стрела пронзила его голень, и его яркая смертная кровь по капле заливала землю. Его всего трясло, глаза наполнились слезами, он сложил ладони вместе и поднял их, обращаясь с мольбой. Жалкий человечишка.

– Прошу, лесной лорд, пощади. Я не собирался вторгаться.

Я одарил его холодной улыбкой.

– Вход в лес воспрещен… ваш народ об этом знает. Зайдете на нашу территорию, и мы откроем на вас охоту. Ответь мне, человек, с какой стати я должен тебя пощадить?

– Пожалуйста, милорд! Моя жена, моя жена очень больна. У нее возникли… проблемы при родах. Мне нужно срезать путь через лес, чтобы добежать до городского доктора.

– Проблемы при родах? – Я прищурил глаза, оценивая его состояние. – Твоя жена умрет до того, как ты вернешься домой. С такой ногой ты ни за что к ней не успеешь. Ступив на запрещенную территорию, ты убил их обоих.

Человек начал всхлипывать. Его аура сверкала сине-черными оттенками отчаяния.

– Умоляю! – ревел он, молотя руками по снегу. – Умоляю, не трогай их! На себя мне плевать, но спаси моих жену и ребенка. Я сделаю что угодно. Пожалуйста!

Он рухнул наземь, тихо рыдая, заливая солеными слезами снег, и постоянно повторял: «Пожалуйста». Я наблюдал за ним несколько мгновений, затем вздохнул.

– Твоя жена потеряна, – заявил я прямо, отчего человек завыл и закрыл лицо в безнадежной агонии. – Ее уже не спасти. Однако у твоего ребенка все еще может быть шанс. Что ты мне дашь, если я спасу его жизнь?

– Что угодно! – взревел мужчина, глянув на меня со всей серьезностью. – Забирай что хочешь, только спаси моего ребенка!

– Произнеси слова, – велел я ему. – Произнеси их вслух, и пускай деревья станут свидетелями твоей просьбы.

Вероятно, до него только дошло, на что он согласился, с его лица схлынула краска, и он тяжело сглотнул. Но затем облизал губы и продолжил дрожащим голосом, не запинаясь:

– Я, Джозеф Маклири, готов предложить что угодно в обмен на жизнь моего ребенка. – Он снова сглотнул и посмотрел прямо на меня, практически вызывающе. – Забирай что хочешь, даже мою жизнь, если мой ребенок выживет, вырастет здоровым и сильным.

Я улыбнулся, ощущая, как вокруг нас вьются невидимые нити магии, скрепляющие сделку.

– Я не собираюсь тебя убивать, человек, – произнес я, отступая. – Сейчас меня твое убийство не интересует.

На него нахлынуло облегчение, черты его лица расслабились, но лишь на миг, потому что уже через секунду в его глазах мелькнула тревога.

– Тогда чего же ты хочешь?

Не прекращая улыбаться, я исчез из поля его зрения, и человек, брошенный в лесу один, начал озираться. Мгновение он стоял на коленях озадаченный. Но затем, резко вдохнув, подорвался и, прихрамывая, помчался домой по той же тропе, по которой пришел, оставляя за собой пятнистый кровавый след. Я, наблюдая за его паникой, беззвучно захохотал, ведь он наконец понял, что пообещал. И домой вовремя ни за что не успеет.

Окутанный чарами и невидимый, я развернулся и направился в сторону маленькой лачуги на краю леса.

В Зимний Двор как раз пришел фестиваль Самайн[7], и в его честь Зимней Королеве подносили подарки, услуги и добровольные благословения. В том году ей чрезвычайно понравился мой подарок – темноволосый младенец. Когда я вручал ей ребенка, Роуэн скорчил незабываемую гримасу. Мальчишка вырос при Зимнем Дворе здоровым и сильным, он никогда не задавал вопросов о своем прошлом или происхождении и обрел статус любимого питомца королевы. Но со временем, стоило ему самую малость состариться, лишиться силы и привлекательности, Мэб погрузила его в вечный сон и заточила в лед, навсегда запечатлев в том виде, в каком он ей нравился. Таким образом условия сделки, заключенной в ту ночь на снегу при его рождении, были выполнены.

– Достаточно!

Рухнув обратно в реальность, я отполз от Хранителя подальше, а лица тех, чьи жизни я разрушил, маячили в тенях покоев: они глазели на меня. Ударив по стене, я посильнее зажмурился, но не смог сбежать от воспоминаний, от осуждающих, буравящих взглядов. От криков и воя, от запаха горящего дерева, от крови, ужаса, печали и смертей. Я помнил все, что натворил, так, будто это произошло вчера.

– Хватит, – прошептал я, отвернувшись к стене, и ощутил на своей коже влагу. А зубы стиснул настолько крепко, что заболела челюсть. – Хватит. Я не могу… вспоминать… что наделал. Я не хочу вспоминать.

– Но вспомнишь. – Голос Хранителя звучал спокойно, но безжалостно. – Абсолютно все. Каждую душу, что ты уничтожил, каждую отнятую жизнь. Ты вспомнишь все, рыцарь. И мы только начали.

Это продолжалось вечно.