Железный волк

Могло ли оказаться правдой то, что дьявол находится в Наклаве? Такое предположение казалось невероятным. Все следы на протяжении столетий вели в Крекнаборк, любимое место путешествий Лагалуны и компании. Он мог быть где-то в другом районе Фимле, например в каком-нибудь монастыре. Ходили слухи, что один монашеский орден держит дьявола в подземных гробницах. Как, святая Юль, они умудрились доставить его оттуда через каменные врата? Невозможно… Что если он приплыл на корабле? И его всю дорогу прятали от экипажа?

Нет… Если Рюген прав и Юва действительно видела дьявола, значит, он всегда был в Наклаве и до сих пор находится здесь.

Нафраим ощутил тепло в кончиках пальцев, как будто кровь внезапно устремилась к полумёртвой руке. Неужели несколько поколений чтиц крови были настолько безрассудными, что прятали дьявола от вардари в родном городе вардари? В месте, которое он практически полностью контролировал?

Это было совершенно абсурдно.

Но разве сам он не сделал то же самое? Дверь в стене круга Наклы была спрятана на глазах у всех среди множества других дверей.

Нафраим повернулся и взглянул на пол, склонив голову набок. Приглашение Эйдалы он скомкал и бросил на пол. Оно исчезло.

Рюген…

Гаульский ублюдок! Он найдёт Эйдалу и поделится с ней своими сведениями. По позвоночнику пополз холод, и Нафраим ощутил себя отвратительно живым, ранимым и уязвимым. Он не имел права проиграть в этой гонке.

Гриф

Пронзившая колено боль вывела Юву из шока. Она свалилась на лестнице в зале. Юва даже не помнила, как выкарабкалась из шахты – её вытащила паника.

Она встала, уселась на ступеньку и потёрла пальцами виски. Голова болела, как будто она вдохнула солёной воды.

Дьявол там, внизу.

Он был ни волком, ни обычным человеком, но она уже видела его раньше, и он оказался так же реален, как и боль в колене. Юва поднялась на подкосившихся ногах и посмотрела вниз, на зал, как и в тот раз. Закрыла глаза и попыталась выманить воспоминание, которое так долго прятала и забывала.

На улице моросит дождь. Ледяные иглы ударяются о стёкла, и я сажусь в постели. Почему? Мне страшно? Нет, погода никогда не пугает меня. Страх придёт позже.

Дело в чём-то другом, я что-то слышу. Мои ноги не достают до пола, и я выскальзываю из кровати, иду по коридору на звуки усталых голосов, которые доносятся снизу. Мама и папа.

Я начинаю спускаться по лестнице, ставя обе ноги на одну ступеньку, потому что они очень высокие. Поглядываю через перила. Здесь темно, но я вижу шкаф. Огромный вертикальный ящик, которого я никогда раньше не видела. На полу дрожит свет из библиотеки, где мама с папой ругаются. Мне кажется, они спорят из-за шкафа.

Я обхожу его. Трогаю его. Он сделан из холодного железа, в нём две двери, сверху отверстие, но мне до него не дотянуться. Двери странные: у них нет ручек. Только одно колесо, как на корабле. Под лестницей стоит стул – после того вечера я его больше не видела; и я пододвигаю его к шкафу. Взбираюсь на стул и заглядываю в отверстие.

Юва открыла глаза и уставилась на пол, на то место, где стоял шкаф – железная клетка, которая теперь была замурована в стену в шахтах. Она сжала руками голову, потому что знала: будет хуже. Она вспомнит вещи, которые не хочет вспоминать, но должна, потому что увиденное в тот раз повлияло на всю её жизнь.

Она спустилась с лестницы и встала так, будто железная клетка находилась прямо перед ней.

Она взобралась на стул, крепко ухватилась за прутья решётки у отверстия и увидела его – черноволосого, белоглазого, с острыми клыками. Он коснулся её руки когтями.

Отец…

Папа вошёл в зал и увидел её. Она слышала его крик, как наяву. Он схватил её и стал бить железный шкаф кочергой. Тыкал кочергой сквозь прутья. Это была истерика. Он пинал шкаф и плакал, держа Юву на руках. На её ночную рубашку полился красный дождь. Почему?

Юва посмотрела на свои штаны, как будто от воспоминаний они могли покрыться кровью.

Рана. На его руке зияла рана.