Железный волк

– Убийцы, – произнёс он. Мрачный голос был жутким и притягательным, как сон, смысл которого никак не можешь ухватить. – У них грязная кровь, от которой люди болеют. Нет, не я источник волчьей хвори. Я их источник.

Источник… Это сон. Я сплю.

Юва цеплялась за реальность, за что-то конкретное. Железная дверь холодит спину. В тоннеле сквозняк. Сердце. Всегда сердце. Она устала до невозможности, но она не спала, и в его словах было больше, чем она могла вынести.

– Ты хочешь сказать… ты – источник для долговечных?

– Такую судьбу добровольно не выберешь, да?

Юва опустилась на пол и осталась сидеть. Она получила в наследство дьявола, который оказался источником вардари. Источником вечной жизни. Неудивительно, что Нафраим желал заполучить его! Неудивительно, что Ведовская гильдия не хотела отдавать его. Эту тайну они разделили между собой и хранили поколениями.

– Давно? – прошептала она.

– Какой у вас сейчас год?

– Тысяча четыреста сорок седьмой.

– Аа… Тогда шестьсот шестьдесят лет. Приблизительно.

Юва уставилась в каменную стену. Фонарь в её руках светился, но света было мучительно мало. Вспышка в бесконечно глубоком мраке. Тишина шумела искажённым гулом моря, а из его шахты доносился звук падающих капель дождя.

– Но не об этом ты должна спросить себя, – сказал он, и она поняла, что он дал ей время переварить услышанное.

Она засмеялась, задыхаясь. В этот миг у неё было столько вопросов, что она опустилась бы на колени перед тем, кто сказал бы ей, какой из них самый важный. Он знал это, потому что не стал дожидаться ответа.

– Самый важный вопрос не в том, сколько времени я провёл здесь, важнейший вопрос – сколько ещё мне надо находиться здесь?

Откровения

Юва стучала по раме до тех пор, пока лёд не отвалился. Тогда она смогла распахнуть окно. В библиотеку ворвался ветер с моря и раздул огонь в открытом очаге. Стены дома, насколько хватало глаз, покрывала ледяная борода. Ослепительно красиво, но жутко холодно. Не лучший способ начать сезон таяния снега.

Она бросила ковёр на подоконник и стала колотить по нему, как будто речь шла о жизни и смерти. Великий вопрос никуда не делся. Она и заснула с этим вопросом в голове.

Что мне делать?

Сегодня утром ответ казался очевидным. Следует продать дом. Так она поступила бы при обычных обстоятельствах. Избавилась бы от него. Свалила бы и больше никогда не видела эту дыру. А лучшая страховка от Нафраима и вардари – делать вид, что всё нормально.

Но в мире больше ничего не было нормальным. Она обескровила женщину, которая должна была родить в середине лета. Маму и Сольде убили, кто-то пытался истребить Ведовскую гильдию, Рюген подхватил волчью хворь, а у неё в подвале сидел черноглазый бессмертный дьявол. У этого дома определённо имелся скрытый изъян.

Но даже пустые слухи о том, что дом Саннсэйров выставлен на продажу, могли ей помочь, купить ей время, не вызывая подозрений. Время, чтобы понять, что делать с Грифом.

Юва скребла пол, пока костяшки пальцев не покраснели, а с подбородка не потёк пот, но ей становилось всё яснее, что та грязища, с которой она боролась, – не из тех, что можно смыть. В ней росла злость, которой раньше не было места в её душе.

Если бы она не знала её причины, она бы подумала, что злость сменила страх, но она не могла сказать, что не боится. Она боялась волчьей хвори, создания в подвале и долговечных, которые охотились за ним. Она боялась людей, которые считали её убийцей, тех, кто разбил фонари. Но это были реальные причины для страха: кто угодно испугался бы. Это был рациональный страх.

Но она больше не стыдилась своего страха.

Всё, что, как она думала, было фантазией, проблемой с головой, на самом деле оказалось реальностью, и это стало доказано. Даже неровный стук в груди принадлежал мужчине из плоти и крови! Его сердце она знала лучше, чем своё собственное, но о самом мужчине она не знала ничего: ни кто он, ни откуда.

Должна ли я освободить его?

Каждым нервом Юва ощущала, что он опасен. Но для кого? Её качало между страхом от того, что он сделает, если ей удастся открыть дверь, и стыдом от того, что она до сих пор не попыталась её открыть. Совесть она успокоила ещё утром, послав узнику половину еды из кладовки. Хлеб, утиный паштет, копчёный угорь, мясные рулеты и кровавое печенье, оставшееся после маминых поминок. Она сделала всё, чтобы отложить разговор, но рано или поздно ей придётся встретиться с ним.

Юва встала и стёрла рукой пот. Комнаты, которыми пользовались чаще всего, были безупречны. Мамина тоже. Матрац из её кровати Юва сожгла в кухонном очаге. Потом она взяла матрац из гостевой комнаты и положила на мамину кровать, чтобы всё выглядело прилично. Теперь казалось, что её комнатой никогда не пользовались. Разбитый фонарь чтицы крови она убрала в кладовку. Оставалось отмыть только саму себя, и вода уже давно должна была нагреться.