Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)

Наконец, советские товарищи готовили своих протеже и к тому, что любой человек, не являющийся коммунистом, заранее должен подозреваться в том, что он иностранный шпион. С началом холодной войны это убеждение стало очень распространенным по всей Восточной Европе; оно подкреплялось черно-белой пропагандой, противопоставлявшей миролюбивый Восток воинственному Западу. В Восточной Германии увлечение им быстро сделалось настоящей манией. Близость Западной Германии и относительная открытость Берлина в 1940–1950-е годы означали, что новое социалистическое государство действительно находится в кольце врагов и наводнено огромным числом западных агентов. Менталитет Штази складывался именно в ту эпоху, и в конце концов офицеры этой спецслужбы разучились отличать иностранных шпионов от обычных диссидентов. Собственный историк Штази описывал послевоенные годы как время жесткой борьбы с западногерманскими политическими партиями и правозащитными организациями, действовавшими тогда в Западном Берлине. Все эти группы и объединения, согласно коллективной памяти Штази, были основаны не для того, чтобы отстаивать свободу слова или демократию, а с целью «изолировать ГДР в международном плане» и подорвать немецкое социалистическое государство. Они имели «социальную базу в ГДР» только благодаря тому, что капиталистический способ производства и фашистское мышление не искореняются сразу; таким образом, с ними и их «клеветническими посланиями» необходимо было бороться с удвоенной энергией[283].

Борьба против могущественных и тщательно замаскированных представителей иностранных государств могла принимать разнообразные формы. Разумеется, с самого начала она требовала тщательного надзора за всеми, кто контактировал с иностранцами, имел родственников за границей, выезжал за рубеж в прошлом. В ГДР хранились списки людей, общавшихся с западной прессой, особенно с радиостанцией американского сектора (Rundfunk im amerikanischen Sektor, или RIAS), которая вещала под началом американских оккупационных властей. Предпринимались также попытки вербовать осведомителей и информаторов на самой радиостанции[284].

Подобная ситуация наблюдалась и в Венгрии, где всех венгров, имевших контакты с иностранцами, считали шпионами. После того как Илона и Эндре Мартон, венгерские граждане, в 1948 году получили работу в американских телеграфных агентствах Associated Press и United Press, за ними, по свидетельству их дочери Кати Мартон, круглосуточно наблюдали полицейские информаторы. Поход в кафе, разговор с коллегой, катание на лыжах — все фиксировалось Департаментом государственной безопасности в досье, которое к 1950 году составило 1600 страниц. И хотя они не были шпионами — напротив, некоторые американские дипломаты остерегались и сторонились их, в 1955 году их все-таки арестовали. Принятый тогда «план допроса Илоны Мартон» предполагал разговор о «людях, с которыми она встречалась с 1945 года и о том, как складывались отношения с ними», обсуждение ее «американских связей и шпионской деятельности», а также «любви к западному образу жизни»[285].

Неустанная борьба с врагами требовала, чтобы новоявленные «чекисты» с самого начала обладали искусством заводить друзей и вербовать осведомителей. Поскольку враг был осторожен, обнаружить его можно было только с помощью специальных ухищрений и сотрудничества с тайными союзниками — как в собственном, так и во вражеском лагере. В учебной методичке Штази подчеркивается, насколько важен такой вид вербовки: «Поскольку особой задачей министерства государственной безопасности является повсеместное обнаружение и уничтожение врага, необходимо обращение к методам конспирации и неофициального сотрудничества с гражданами нашей республики и патриотами во вражеском лагере. Граждане, вовлеченные в подобное сотрудничество, выражают особо высокое доверие к Штази. Так как эта форма кооперации имеет для нас принципиальное значение, все сотрудники службы должны быть приучены ценить эту миссию, а также уважать тайных патриотов и борцов невидимого фронта»[286].