Жёлтая магнолия (СИ)

В лавку она пробралась уже тогда, когда сгустились сумерки и весенний воздух стал жемчужно-серым. Солнце опустилось за границу крыш, длинные тени накрыли тёмную воду каналов, и потянуло холодом. Над причалами хозяева домов зажигали первые фонари. Миа прокралась к чёрному входу в лавку, достала ключ, но дверь оказалась не заперта и, приглядевшись, она увидела, что замок сорван. Кто-то так сильно дёрнул дверь на себя изнутри, что скоба, удерживающая язычок замка, вырвала кусок старой древесины, а вместе с ней и гвозди, которые её удерживали.

Миа толкнула дверь и с ужасом вспомнила, что из-за всей этой кутерьмы со Скалигерами совершенно забыла, что нужно заплатить ренту! Она шагнула внутрь, торопливо зажгла огарок свечи, лежащий у входа, и огляделась. Повсюду был беспорядок. Видимо, сикарио герцога Ногарола, явившись сюда за деньгами, решили сами их найти во что бы то ни стало, потому что абсолютно всё в лавке было перевёрнуто. Миа разыскала ещё свечи и зажгла их, озираясь в разгромленной комнате.

О, Серениссима!

Шкаф был опрокинут и все специи рассыпаны по полу, тут же валялись стулья и всё, что было в столе, и даже полки оказались оторваны от стены, и штора. А мешочки со специями, что она подготовила на отправку синьоре Долматти, кто-то просто растерзал, будто искал что-то внутри.

Миа бросилась наверх, в свою комнату, и застала там такой же погром. И в тот же момент подумала, что нет, она ошиблась: срок уплаты ренты наступает только завтра. Как раз в канун Жирного вторника. А с чего бы тогда людям герцога являться и громить лавку просто так? И неприятный холодок плохого предчувствия в который раз пополз по спине.

Она поставила свечу на подоконник и присела, разглядывая пол. В нескольких местах доски были сорваны, как будто воры искали что-то конкретное и знали где оно может быть спрятано. Но, к счастью, её тайник с деньгами, в котором лежали триста дукатов, предназначавшихся для уплаты ренты, грабители так и не нашли. Те, кто вырос в гетто, умеют прятать вещи надёжно.

И осмотрев комнату, Миа пришла к выводу, что всё это ой, как странно! Её серебряные украшения воры не взяли. Пусть они и стоят два сантима за горсть, но, если бы это были обычные воры, они бы унесли всё, что только можно продать. А грабители не унесли ничего…

Да и её собратья из гетто не полезут в лавку монны Росси. Она исправно жертвует в общую казну мамы Ленары несколько дукатов, чтобы мелкие воришки обходили её дом стороной. А воры постарше, те, что занимаются богатыми домами, знают, что у неё нечем поживиться. Не стали бы они крушить здесь всё.

Синьор Барбиано уже расколотил её фонарь и тем удовлетворился. И если это были не сикарио Ногарола и не обычные воришки из геттто, то вывод только один — это люди Хромого. Пока она бродила по городу в ожидании наступления сумерек, он послал их сюда, чтобы поймать её и… убить, наверное. Они явились, её не нашли и поэтому разнесли тут всё ей в назидание. О, Святая Лючия, хорошо, что она не пришла домой раньше! Они ведь могли утопить её в канале!

Миа подняла стул и присела на край, глядя на треснувший от падения на пол старенький комод. И мысли одна хуже другой пронеслись в голове вереницей.

Она разорена. Лавка приносила совсем небольшой доход от продажи специй, и у неё были постоянные покупатели, но теперь… Весь её товар лежит на полу вперемешку с черепками, а денег на закупку нового у неё нет, всё ушло на проклятую ренту! Есть, конечно, клиенты, которые регулярно приходят к ней погадать на картах или узнать будущее по чашке кофе, но оставаться в лавке небезопасно — вдруг люди Хромого навестят её ещё раз?! Да и после того, как сюда явился сначала Барбиано с угрозами, потом сикарио одного герцога, а теперь другого — кто захочет к ней приходить? Дурная слава никому ещё не приносила денег.

Карты не соврали. Всё и правда плохо.

Вчера утром на пороге появился Лоренцо делла Скала, и вот, извольте, сегодня к вечеру она уже разорена! Вот что значит перейти дорогу патрициям!

— Да чтоб вам всем пропасть! — воскликнула она в сердцах и принялась торопливо собираться.

Нельзя здесь задерживаться. Она быстро сняла платье монны Джованны, надела свою привычную одежду, бросила в сумку самое необходимое и задула свечи. Забрав из тайника всё ценное, как смогла, заперла сломанные двери, закрыла ставни и направилась к мосту в поисках лодки.

Плевать на лавку — жизнь дороже. А в Марджалетте она не пропадёт. В конце концов, никакая она не синьора и даже не подобие…

Чем дальше лодка плыла по каналам прочь от сестьеры Карриджи, тем темнее становилось. Сестьера Пескерия, где жила Миа, экономила на свечах и масле, поэтому фонари висели только у лавок и аптек, а также на мостах да у будок констеблей. Но по мере приближения к Марджалетте, свет исчез совсем. Остались только луна и звуки…

Мерный скрип уключины, посвисты соловьёв в зарослях ивняка на баренах — илистых отмелях, что разбросаны повсюду в лагуне, плеск играющих в воде рыб и лягушачьи трели, да ещё дыхание лодочника в такт взмахам вёсел…