Желтая жена

– Отчего же? Он обхаживает тебя, делает подарки. Никогда не видела, чтобы масса так любезничал. А я в тюрьме уже десять лет.

– Почему у него нет белой жены?

– Да потому что ни один порядочный человек не захочет выдать дочь за владельца тюрьмы для рабов, даже несмотря на все его состояние. Южане из высшего общества считают работорговцев недостойными людьми.

– Откуда тебе все это известно? – снова удивилась я.

– Просто я давно живу в Ричмонде и успела изучить местные порядки. Поэтому и могу сказать, каковы планы массы на твой счет.

Я опустила вилку.

– Мистер Омохундро точно так же выбрал Коррину, – пояснила экономка. – И тебе лучше заранее привыкнуть к этой мысли.

Мне не хотелось продолжать начатый разговор. Я искала способ сменить тему, но тут Эбби сама похлопала меня по руке и сказала, что нам пора. Однако я была не готова так скоро возвращаться в тюрьму и попросила экономку пойти окружным путем. Мы двинулись по боковым улочкам, но даже тут невозможно было укрыться от смрада, который доносился от владений Лапье и настиг нас задолго до того, как мы свернули в сам переулок. Зловоние усиливалось с каждой секундой, становясь невыносимым. Кончилось тем, что мне пришлось закрыть нос и рот рукавом платья.

– Не смотри туда! – вдруг воскликнула Эбби, но было слишком поздно: я не успела отвести взгляд, и передо мной открылась груда трупов. Обнаженные тела были свалены на площадке позади тюремного забора. Среди них я заметила труп мальчика, устремившего в небо мертвые глаза.

– Охранники ждут, чтобы скопилось побольше, потом закопают всех разом. – Эбби схватила меня за рукав и потащила за собой к задним воротам тюрьмы. – Не стоит ходить этой дорогой.

Мы прошмыгнули позади псарни, откуда доносился собачий лай: животные захлебывались от ярости, словно их не кормили несколько дней. Слышно было, как голодные псы рвутся на цепях. Со стороны внутреннего двора раздался душераздирающий вопль женщины. А затем мы увидели ее саму: несчастная кричала, словно в агонии, глаза у нее вылезли из орбит, она тянула руки с растопыренными пальцами, на которых запеклась кровь, вслед белому мужчине – охранник уносил ее сына. На вид ребенку было года три.

– Нет, нет, нет, не забирайте его! – надрывалась рабыня.

Двое других охранников заломили ей руки за спину и поволокли через двор. Женщина продолжала биться, платок свалился у нее с головы, спутанные волосы упали на лицо. Она попыталась вывернуться, но стражи держали ее железной хваткой и продолжали тащить к тюремному бараку. Застыв от ужаса, я наблюдала за кошмарной сценой. Даже после того, как дверь за пленницей захлопнулась, крики обезумевшей матери были слышны во дворе. Ребенка связали, бросили в повозку и увезли прочь.

– Что с ним будет? – спросила я у экономки, хотя и так знала ответ.

– Они не любят держать здесь детей вместе с родителями, особенно мальчиков.

Слова Эбби заставили меня вздрогнуть, как будто по спине прошлись хлыстом. Монро! Тюремщик заманил меня в ловушку: отправил прогуляться по городу, а сам тем временем решил выкрасть моего сына! Я сорвалась с места и припустила к большому дому. Туфля соскользнула с ноги и осталась лежать посреди двора, но мне было все равно. Я ворвалась через боковую дверь и закричала:

– Джули! Джули!

Тишина.

Я бросилась по коридору. Сердце в груди колотилось как бешеное. Промчавшись через холл, я распахнула дверь в спальню. Джули сидела посреди комнаты, Монро лежал перед ней на ковре, она щекотала малышу пятки, а он весело гукал. Я подхватила сына, прижала к груди и принялась баюкать.

– Я сделала что-то не так? – Джули в замешательстве смотрела на меня снизу вверх.

– Нет, милая девочка, все в порядке. – Я наклонилась и поцеловала ее в макушку.

Продолжая покачивать Монро на локте, я обняла Джули свободной рукой и притянула к себе. Отныне эти двое – моя семья. И я обязана защитить их любой ценой.

* * *

Всю следующую неделю, работая в швейной мастерской, я продолжала слышать отчаянные стоны матери, разлученной с сыном. Днем я старалась держать Монро при себе, а ложась спать, брала его в постель. До самого утра младенец лежал у моей груди, но на душе все равно было неспокойно. Глядя в темноту, я снова и снова прокручивала в голове возможные варианты спасения: если бы только удалось вынести Монро наружу. Но Тюремщик ни за что на свете не позволит мне взять ребенка с собой в город. Можно попытаться бежать под покровом ночи, но эту мысль я тоже отбросила: охранники зорко следят за всем, что происходит на территории тюрьмы, никому не удастся пройти мимо них незамеченным.