Желтая жена

Я чувствовала, что умираю. Неделя за неделей. Я не могла есть, не могла работать, не хотела заниматься детьми. Просто лежала, уставившись в стену. Когда я отрывала голову от подушки, целые пряди волос оставались лежать на ней. Тюремщик перепугался не на шутку. Он даже пригласил врача. Тот прописал капли с опиумом, но я отказалась принимать их. Мама всю жизнь с подозрением относилась к медицине белых, поэтому я тоже не собиралась доверять снадобью белого доктора.

Налитая молоком грудь болела, к соскам невозможно было притронуться. Эбби накрыла их капустными листьями, чтобы снять воспаление. Прошло две недели, но облегчения не наступило, мое горе оставалось по-прежнему острым. А затем в одно ясное утро на пороге спальни появилась Эбби, держа за руку Монро.

– Масса уехал в город, – сообщила экономка. – У вас есть полчаса. Иди, – она слегка подтолкнула Монро.

Мне показалось, что за время нашей разлуки сын как будто стал взрослее и вытянулся на целый дюйм.

– Мама, что случилось? – пролепетал мальчик.

Улыбка тронула мои губы, когда я подвинулась, освобождая для него место рядом с собой. Монро юркнул ко мне под бок, я крепко обняла его и расцеловала в обе щеки.

– Мама, у тебя все в порядке? – спросил мальчик.

– Теперь, когда ты здесь, – да, все хорошо.

Монро с любопытством оглядывал комнату: красивые обои, изящную мебель, зеркало на туалетном столике. Наблюдая за ним, я сообразила, что сын впервые видит мою спальню.

– Ты заболела? – Он пощупал мой лоб.

– Немного.

– Хочешь, тетушка Элси приготовит тебе чаю?

Я кивнула.

– А у меня есть подарок для тебя. – Мальчик выудил из кармана сплетенный из соломы браслет.

– Ты сам его сделал?

– Томми чуть-чуть помогал.

– Очень красиво. Спасибо.

В комнату вошла Эбби.

– Нам лучше уйти. Я слышала, как подъехала коляска.

Монро поцеловал меня в висок. Я взяла его лицо в ладони и прошептала:

– Помни все, о чем я тебе говорила.

Монро кивнул и последовал за Эбби. Я надела браслет, накрылась одеялом и сложила руки на груди.

* * *

На следующий день Тюремщик явился с небольшой картонной коробкой.

– Это тебе, любовь моя.

Я села на кровати. Внутри оказалось несколько книг. Я взяла лежавший сверху увесистый том. «Эмма»[25], – гласила надпись на обложке. Раскрыв книгу, я стала перелистывать страницы. Тюремщик поцеловал меня в лоб и вышел. Я читала до глубокой ночи, откладывая книгу лишь затем, чтобы сходить по нужде, или уступая мольбам Эбби выпить чашку чая. История Эммы помогла мне вынырнуть из омута собственных страданий – это было как раз то, в чем я больше всего нуждалась. К тому моменту, когда я перевернула последнюю страницу, во мне проснулся аппетит. Затем настала очередь «Джейн Эйр»[26]. Вскоре, заметив улучшение в моем состоянии, Тюремщик пригласил меня в гостиную поужинать вместе с ним. После стольких дней, проведенных в постели, ноги у меня ослабели, колени подгибались и дрожали. Я неуверенно спускалась по лестнице, накинув халат на ночную сорочку.

Тюремщик выглядел испуганным, завидев меня на пороге гостиной.

– О, дорогая, ты простудишься! – воскликнул он.

– Все в порядке. – Я опустилась на край пуфа возле фортепьяно.

– В таком случае, может, поиграешь для меня?

Я повернулась к инструменту и коснулась блестящих клавиш. Однако пальцы не слушались, а в голове не осталось ни одной мелодии.

– Возможно, в другой раз.

– Как насчет «Прекрасного мечтателя»? Я с удовольствием послушал бы, – уговаривал он. – Ну хотя бы попробуй.

Я полностью развернулась к фортепьяно и снова тронула клавиши. Первые ноты вышли отрывистыми и резкими. Затем я взяла аккорд. Потом еще и еще. Поначалу звуки плыли медленно; тяжелые и низкие, они постепенно поднимались все выше и выше, наливаясь цветом и светом. Мелодия разрасталась. Я поймала себя на том, что играю стаккато. Руки метались взад и вперед, пока движения не сделались плавными. Только тогда я смогла наконец дышать – сделать вдох полной грудью впервые за прошедшие недели.

– Браво! – Тюремщик разразился аплодисментами.

Я обернулась, вытирая выступившие на лбу капельки пота, и увидела, что девочки присоединились к отцу.

– Мама, замечательно! – захлопала в ладоши Эстер.

– Я хочу научиться играть так же, как ты, – заявила Изабель. – Но почему ты в ночной сорочке? – добавила она.

Я усмехнулась. Малышка Джоан протопала через комнату и забралась ко мне на колени. Устроившись, девочка засунула в рот большой палец и удовлетворенно вздохнула. Я поправила упавшую ей на глаза кудрявую прядь.

– Я нанял учительницу для занятий с девочками, – сказал Тюремщик. – Она будет здесь послезавтра. Надеюсь, к ее приходу ты не забудешь надеть платье?

– Конечно, она не забудет, – рассмеялась Эстер. – Правда, мама?

* * *

В то утро, когда должна была приехать учительница, Эбби достала из гардероба нарядное платье, которое я еще ни разу не надевала.

– Масса велел не жалеть воды и хорошенько вымыть вам голову, – решительным тоном объявила экономка.