Желтая жена

Отказ Тюремщика проявить толику милосердия даже к таким верным слугам, как Эбби, стал для меня последней каплей: я в полной мере осознала беспредельную жестокость этого человека, когда однажды утром он послал за экономкой. И хотя на этот раз Лапье не заставил меня присутствовать при наказании, я не могла заткнуть уши и не слышать, как кричит Эбби: душераздирающие вопли, казалось, долетают из глубин самого ада. Когда Томми на руках принес ее обратно в дом, тело женщины напоминало кусок рубленого мяса. Металлический запах крови еще долго висел в комнате, где она лежала. Поскольку Эбби и Бэзил были любовниками, Тюремщик считал ее пособницей побега. Я ухаживала за бедняжкой как могла. Эбби поправилась и вернулась к работе, но ее разум был поврежден: она стала неуклюжей и ужасно рассеянной, то и дело впадая в странное оцепенение, постоянно забывала, куда и зачем шла. Теперь Джули, помимо заботы о детях, приходилось исправлять вечные огрехи нашей экономки.

* * *

Тридцатого мая 1857 года родилась Кэтрин, наша четвертая дочь. Элси лежала в лихорадке, на Эбби, пребывающую в вечной прострации, рассчитывать не приходилось, а Джули была занята старшими детьми. Поэтому, когда начались роды, я сама вытащила младенца из утробы. Едва завидев крошечное личико новорожденной, я поняла, каким ласковым именем стану называть ее: Бёрди[28]. Моя последняя маленькая птичка. Всё, больше никаких детей, я и так дала ему достаточно.

Сисси занималась стряпней, пока Элси болела. Ее несмышленому сыну явно нравился Монро: он принимался радостно хихикать и подпрыгивать всякий раз, когда мой сын заглядывал на кухню поворковать с малышом. Я стояла в саду, издали наблюдая за тем, как Монро тащит ведра с помоями, и удивлялась, каким же крепким и сильным растет мой мальчик. Тюремщик подошел неслышно. Я вздрогнула, когда над ухом раздался его голос:

– Фиби, ты нужна мне в таверне.

– Пойти переодеться? – спросила я, понимая, что Тюремщику не понравится, если я предстану перед его важными гостями в простом рабочем платье.

– У тебя десять минут, поторопись.

Я отвязала Бёрди, прикрученную куском ткани к спине, передала ее Джули, а сама отправилась одеваться. Эбби, неловкая и медлительная, долго возилась с корсетом, крючками и застежками, но в конце концов ей удалось справиться и нарядить меня в лиловое платье из набивного ситца. Я закрутила волосы в высокий узел и поспешила в таверну. Тихонько проскользнув в зал, я уселась на свое место и заиграла мелодию – одну из тех, что любила мисс Салли. Эта музыка всегда напоминала мне о доме. Бросив случайный взгляд поверх крышки пианино, я заметила Тюремщика, сидевшего за столом вместе с четырьмя мужчинами. Двоих я знала: Сайлас и Дэвид, владельцы тюрем, чьи жены стали моими подругами. Двое других были мне не знакомы, но по долетавшим до моего угла обрывкам фраз я поняла, что речь идет о политике. Тюремщик горячился, на щеках у него выступили красные пятна, даже издали было видно, как сильно он злится.

– Как же так? Мой раб исчез, словно сквозь землю провалился! – Тюремщик в тысячный раз повторил историю о сбежавшем камердинере. – Никогда в жизни я не терял ниггеров, – возмущался он.

– Некоторые из них готовят побег годами. Прохвосты, – откликнулся один из собеседников.

– А эти янки-аболиционисты только подливают масла в огонь. Они что, совсем не признают закон? Ведь у вас есть документы, подтверждающие право собственности! Неужели этого недостаточно?

– Нет, они мыслят совершенно иначе.

– Глупцы!

– А вы слышали о том парне из Массачусетса, который наделал столько шума? – спросил другой политик.

Сайлас кивнул:

– Приходилось. Как его зовут? Кажется, Эссекс Генри?

Я сбилась с ритма и пропустила несколько нот. Он сказал «Эссекс», я не ослышалась?

– Парень всем доставил массу хлопот. Федеральным властям пришлось вмешаться. Но теперь ниггер под стражей. Его вернут на Юг, в Виргинию, где ему и место, – вставил другой собеседник.

– И накажут подобающим образом. – Дэвид Пуллиам отодвинул опустевший стакан. – Северяне должны усвоить: мы не потерпим укрывательства беглых рабов.

– Везите его сюда, – прорычал Тюремщик.

Волосы у меня на затылке зашевелились от ужаса.

Гость довольно хмыкнул и похлопал Лапье по плечу:

– За этим мы и приехали к тебе, Рубин! Узнать, готов ли ты взять на себя эту миссию.

Тюремщик осклабился.

– Негров нужно хорошенько учить, чтобы неповадно было даже думать о побеге.

Второй незнакомец расплылся в улыбке.

– Мы знали, Рубин, что на тебя можно положиться.

– Будьте уверены, он получит сполна. Я отомщу за каждого сбежавшего ниггера. Устроим показательную порку. Открою ворота для посетителей, чтобы люди могли своими глазами увидеть, как наказывают беглецов. Я заставлю черных скотов дрожать от ужаса! Даю вам слово.

Гости поднялись из-за стола. Один из них был невероятно толстый, с таким же огромным, как у Тюремщика, животом.