Желтые обои, Женландия и другие истории

И вот мы, трое чужаков, оказались в стране женщин. Площадь ее была невелика, и внешние различия не настолько бросались в глаза, чтобы удивить нас. Мы еще не уловили разницу в коллективном мышлении их народа и нашего.

Во-первых, они две тысячи лет подряд жили в «чистоте» и изоляции. В то время как у нас долгое время развивались взаимосвязанные философские и общественные течения наряду с многочисленными и зачастую непримиримыми противоречиями, этот народ раз и навсегда договорился об основополагающих жизненных принципах, и не только пришел к согласию, но и воплощал эти принципы в жизнь на протяжении более чем шестидесяти поколений.

Одного мы не поняли и не приняли во внимание. Когда в разговорах до свадебных церемоний одна из этих дивных девушек говорила: «Мы понимаем это так-то и так-то» или «Мы считаем истинным то-то и то-то», то мы, мужчины, с нашей глубоко укоренившейся уверенностью в силе любви и с терпимым и покладистым отношением к чужим убеждениям и принципам, наивно полагали, что сможем убедить их в обратном. То, что мы воображали себе до свадьбы, значило не больше, чем то, что воображает себе невинная юная девушка. В реальности все оказалось по-иному.

Не то чтобы они нас не любили. Любили, любили горячо и крепко. Но вот опять — под «любовью» мы и они подразумевали совершенно разные понятия.

Возможно, несколько цинично говорить «мы» и «они», словно мы не являлись отдельными парами каждая со своими радостями и горестями, но наше положение чужаков постоянно влекло нас друг к другу. Все пережитое, весь наш необычный опыт еще больше укрепили дружбу, сплотили нас гораздо теснее, чем это могло произойти в веселой и непринужденной жизни среди соотечественников. К тому же как мужчины, за которыми стояли более чем двухтысячелетние патриархальные традиции, мы сплоченно, негромко, но твердо противостояли куда большему числу представительниц женского начала.

Думаю, что могу четко обозначить точки наших расхождений, не слишком болезненно их заостряя. Наиболее бросающиеся в глаза разногласия возникли по вопросу «дома» и хозяйственных обязанностей, которые мы интуитивно и в силу своего образования по определению относили к женской сфере деятельности.

Дабы наглядно проиллюстрировать, какое сильное разочарование постигло нас в этом отношении, приведу два примера — один из «высших» сфер, другой из «низших».

Касательно «низших», представьте себе самца-муравья из мира, где муравьи живут парами. Он пытается завести совместное хозяйство с самкой муравья из высокоразвитого муравейника. Эта самка может относиться к нему с глубокой личной привязанностью, однако ее взгляды на продолжение рода и ведение хозяйства будут сильно отличаться от его воззрений. Конечно же, будь она одинокой самкой в краю спаривающихся муравьев, он бы добился своего, но будь он одиноким самцом в их муравейнике…

Касательно «высших», представьте себе преданного и пылкого мужчину, пытающегося завести совместное хозяйство с ангелицей, настоящей ангелицей с нимбом, крыльями и арфой, привыкшей исполнять Служение Господне по всему межзвездному пространству. Она может любить мужчину так крепко и горячо, что он не в силах равным образом ответить на ее любовь или даже оценить ее привязанность, но ее взгляды на служение и долг будут сильно отличаться от его воззрений. Конечно, будь она одиноким ангелом в краю людском, он бы добился своего, но будь он одиноким мужчиной среди ангелов…

Терри, пребывая в наихудшем настроении и в приступе черной ярости, в чем я, как мужчина, должен ему посочувствовать, предпочел пример с муравьем. Чуть позже я подробнее остановлюсь на его тревогах и бедах. Терри пришлось нелегко.

Джефф… Ну, Джефф всегда был немного не от мира сего! Он из тех, кто в далеком прошлом стал бы благонравным священником. Он сразу принял пример с ангелом, проглотил его целиком и пытался чуть ли не силой навязать нам свои выводы — с различным успехом. Он так боготворил Селис, и не только ее, но все, что она представляла, что проникся глубочайшей убежденностью в сверхъестественном превосходстве этой страны и ее обитательниц. Поэтому он покорился неизбежному, как… Не могу сказать «как мужчина» — скорее всего как будто бы он перестал быть мужчиной.

Не поймите меня превратно. Старина Джефф не был тряпкой или неженкой. Это был сильный, храбрый и деятельный человек, прекрасный боец, когда нужно сражаться. Однако в нем всегда присутствовали ангельские черты. Вот ведь удивительно: Терри, несмотря на всю их несхожесть, по-настоящему любил Джеффа. Однако так случается, несмотря на различия, а возможно, и благодаря им.

Что же до меня, то я помещался где-то между ними. Я не был ни веселым героем-любовником, как Терри, ни рыцарем без страха и упрека, как Джефф. Однако, несмотря на все недостатки, у меня, кажется, имелась привычка логически оценивать свое поведение гораздо чаще любого из них. А теперь, доложу вам, мышление понадобилось мне в полной мере.