Жемчужина, сломавшая свою раковину

— Он твой муж, Рахима, я полагала, ты уже разобралась, что к чему. Откуда, ты думаешь, у него такие деньги и такое влияние? Эти деньги сделаны на крови людей, на страданиях его собственного народа. Он грабит и убивает, затем легальным образом отмывает награбленное и предстает перед западными партнерами невинным, как ангел, а те либо на самом деле не знают, с кем имеют дело, и даже не пытаются узнать, либо делают вид, что не знают. Но в этой стране твой муж не единственный «предприниматель» подобного рода и, возможно, даже не самый худший. Ты была еще слишком маленькой, чтобы понимать, что происходило у нас в стране, а в вашей семье и вовсе не принято было обсуждать эти вещи, коль скоро твой отец воевал под командованием Абдула Халика. — Последнюю фразу тетя Шаима произнесла, понизив голос.

Я вспомнила рассказ Шахназ о том, как она стала женой Абдула Халика, — ее просто забрали из родительского дома в качестве военного трофея.

— Только ни с кем это не обсуждай. Даже с другими его женами. Поняла?

Я кивнула. Хотя предостережение тети было излишним.

— А еще ему советовали представить одну из его жен кандидатом на место в парламенте, — вспомнив подробности подслушанного разговора, добавила я. — По-моему, совершенно безумная идея, он за порог-то нас не выпускает, а тут — в Кабул отправить!

— Жену — в парламент?! Какая подлая афера!

— Почему, тетя Шаима? Ведь это такая возможность для женщины — работать в парламенте!

— Как же, возможность! — саркастично рассмеялась тетя. — Да это всего-навсего хитрый ход. Принят закон, что определенное количество мест в парламенте должны занимать женщины. Но если Абдул Халик пропихнет на это место жену, он просто будет диктовать ей, что говорить, что делать, как голосовать. Это то же самое, если бы он сам стал депутатом. — В словах тети Шаимы чувствовалась неподдельная горечь, и одновременно, судя по тому, как она проглатывала половину звуков, все внутри у нее буквально кипело от возмущения.

Я не задумывалась о подоплеке, кроющейся в предложении советников Абдула Халика, но слова тети Шаимы звучали убедительно. И теперь мне стало понятно, почему он в принципе взялся обдумывать столь дикое предложение — сделать жену депутатом парламента. Вероятно, как и говорили его советники, это был единственный способ удержать власть в нашей провинции.

— Он сказал, какую из жен намерен посадить в парламент?

— Нет. Я тоже думала, кого он выберет.

— Вероятно, Бадрию.

— Почему ее?

— Потому что Джамиля слишком красивая. Он не захочет выпускать ее из рук. А ты и Шахназ — слишком молоды. Остается Бадрия.

Тетя оказалась права.

В течение следующих недель Бадрию готовили к выборам. Часами они что-то обсуждали, запершись у нее в комнате. Мы, конечно же, не знали, о чем там шла речь. Бадрия хранила загадочное молчание и лишь время от времени бросала фразу-другую, нечто вроде: «Да, это будут непростые выборы», — и с озабоченным видом постукивала указательным пальцем по подбородку. Было видно, как Бадрию просто распирает от гордости, что ей доверена столь важная миссия.

— А что именно вы будете делать в парламенте? — спросила как-то Шахназ.

Был теплый вечер, дети играли во дворе, мы сидели тут же. Абдул Халик уехал по делам, и раньше завтрашнего дня его не ждали. Гулалай-биби лежала у себя в комнате: после перенесенной недавно простуды, которая, по ее собственным словам, едва не убила ее, свекровь все еще не выходила на улицу. Так что, пока сама Гулалай-биби с трудом дышала заложенным носом, дом мог вздохнуть свободно.

— Глупая! Неужели ты не знаешь, чем занимается парламент?! Какое счастье, что для поездки в Кабул выбрали меня, а не тебя.

Я видела, как Джамиля подавила улыбку. Мы обе понимали, что Бадрия отчаянно пытается придумать более-менее вразумительный ответ на вопрос, заставший ее врасплох.

Шахназ вскинула брови:

— Но ведь ты будешь там в парандже?

— Само собой!

— А если тебя выберут, — не унималась Шахназ, — ты там будешь общаться с мужчинами? В парламенте же одни мужчины работают, верно?

— Да, ходить на заседания и участвовать в обсуждении важных вопросов — это мой долг как депутата.

— И когда выборы?

— Через два месяца. — Бадрия тяжело вздохнула, словно только сейчас осознала, какой объем работы ждет ее в скором будущем.

Бадрия, всегда имевшая статус первой жены, отнюдь не всегда пользовалась соответствующим этому статусу вниманием мужа. Сейчас же она получала его сполна. Однако не всякое внимание приводит к добрым последствиям.

Неделю спустя после нашего разговора во дворе я встала рано утром, наскоро причесалась и натянула рабочее платье — сегодня была моя очередь чистить курятник. Рот и нос я обвязала куском плотной ткани, чтобы хоть немного заглушить едкий запах куриного помета.

Курятник находился в дальнем конце двора. Его обитатели уже проснулись и встретили меня оживленным кудахтаньем. Когда я вошла внутрь, они бросились врассыпную. Перья и мусор столбом взметнулись в воздух. Я поправила закрывавшую лицо маску и, собравшись с духом, взялась за дело.