Жемчужины детства

Вдруг передо мной возникла девушка, пухленькая, с развевающимися на ветру темными волосами, при виде меня ее хмурое красивое лицо расплылось в широкой улыбке, а на щеках заиграли ямочки.

Сомнений быть не могло: это была Марта, моя подруга детства, что повсюду следовала за мной, как тень. Оказалось, меня узнал прохожий и, вспомнив, что мы с Мартой дружили, постучался к ней в дверь.

Визжа от радости, мы бросились друг другу в объятия и расплакались. А я словно глотнула свежего воздуха и увидела солнечный лучик во мгле последних безрадостных и серых двух месяцев.

После моего отъезда в Англию Марта исправно исполняла данное обещание и навещала моих родителей каждый день с риском для себя, так как арийцам строго запрещалось контактировать с евреями. Об этом мне рассказала тетя Берта. В какой-то момент местный констебль предупредил отца Марты, что она подвергает себя опасности, но тот так любил и уважал нашу семью и настолько невыносимо ему было смотреть, как моих родителей подвергают остракизму и унижению, что он предпочитал не замечать ежедневных отлучек Марты в наш дом.

Ее общество, должно быть, утешало маму с папой в тот одинокий и страшный период, когда многие друзья, опасаясь за свою безопасность, начали их избегать и даже переходить на противоположную сторону улицы, увидев, как те шли навстречу с нашивкой в виде желтой звезды, которая была обязательной для всех евреев.

Я многим была обязана Марте. Мы шли по улице, взявшись за руки, и увлеченно болтали, пока снова не очутились около моего дома. Ощущая рядом успокаивающее присутствие Марты, я набралась храбрости и ступила во двор. Там больше не было техники и коробок с товаром. Здания, где размещалась контора, винодельня и склад, теперь пустовали. Их отдали под другие цели, а все имущество немцы конфисковали после папиного ареста. Никто бы не догадался, что здесь когда-то находилась процветающая винодельня и заводик по производству спиртного.

Мы оглядели двор, где когда-то вместе играли. Пропало все, даже большая деревянная лохань, где так здорово было плескаться летом, и старая сломанная телега. Я заглянула в пустую конюшню, где все еще пахло Ваней. Казалось, вот-вот, и я услышу его ржание в радостном предвкушении морковки или кусочка сахара в кармане… Я задумчиво взглянула на сеновал и вспомнила всех кошек, бродячих и моих, кому он служил пристанищем.

Словно прочитав мои мысли, Марта спросила, хочу ли я увидеть одного из своих котят. Я кивнула, и Марта повела меня в таверну, где отец провел столько счастливых часов, играя в карты и потягивая пиво с завсегдатаями. Вскоре мне на колени уселась и заурчала упитанная трехцветная кошка. Я гладила ее мягкую шерстку, а хозяин таверны деликатно стоял поодаль и ждал, когда можно будет подойти и поздороваться. Обняв единственную выжившую четвероногую обитательницу нашего дома, я увидела в глазах хозяина таверны искреннее сочувствие и доброту и поняла, что впервые с момента возвращения в Чехословакию чувствую себя как дома.

Это был очень памятный и эмоциональный день, полный радостных и грустных переживаний. Все открывали мне двери, и за каждым порогом меня встречали с гостеприимством и радушием. Все удивлялись, как я выросла, называли меня настоящей англичанкой и говорили, что я стала очень похожа на маму. Последнее меня очень радовало, так как мама была красивая, а я нет. Говорили о прошлом и о моих родителях с такой искренностью и теплотой, что я постепенно растаяла.

Хозяин магазина сладостей, где я раньше оставляла все свои карманные деньги, бросился за мной и протянул мне плитку моего любимого шоколада.

– Видишь, я не забыл, – воскликнул он с сияющей улыбкой.

– У меня тоже для тебя кое-что есть, – сказала круглолицая деревенская женщина, которую я смутно помнила, и с гордостью достала Евин велосипед. Он был такой чистенький и блестящий, что казался совсем новым. Мама отдала его дочери этой женщины, Евиной подруге. Та почти на нем не каталась, зато полировала до блеска каждую неделю на случай, если мы с Евой решим вернуться.

Эта пожилая женщина, которую я почти не знала, не числилась в тетином списке близких друзей моих родителей, у которых они оставили на хранение свои самые ценные вещи. Я знала, что мне придется с ними увидеться и попросить отдать то, что принадлежало мне, но не хотела портить день, оказавшийся таким счастливым. Поэтому я оставила эту задачу на следующий день, к тому же завтра в Челаковице должна была приехать тетя Берта. Я ей позвонила и умоляюще попросила разрешить мне переночевать у Марты. Мне совершенно не хотелось возвращаться в Прагу, в нашу унылую тесную комнатушку, когда можно было остаться в Челаковице. Марта предложила переночевать в ее комнате, на одной кровати, а ее мама уже встала за плиту и готовила на ужин одно из моих любимых блюд – сладкие кнедлики со сливами и творогом, плавающие в растопленном сливочном масле…