Жемчужница (СИ)

— Хорошо спалось, Неа? — между тем мягко осведомилась Алана, протягивая руку к блюду с выпечкой и тут же с аппетитом вгрызаясь острыми зубами в пирожок с вишней.

Мана прищурился. Было во всем происходящем что-то… что-то от заговора. Как будто все вокруг знали что-то, чего не знал сам Мана, но что его непосредственно касалось.

Хлопнула входная дверь, ознаменовывающая приход кого-то нового, и младший Уолкер дернулся, оборачиваясь.

На пороге стояли Тики и Лави.

Алана тут же встрепенулась, моментально меняясь в лице, сияя ещё сильнее, чем минуту назад, и с улыбкой взглянула на Микка, тут же приветственно взмахнувшего рукой, но стоило ей только заметить тритона, как улыбка её померкла на мгновение, после чего девушка вновь засверкала подобно серебристой глади лесного ручья, задорную рябь которого целуют солнечные лучи.

Тики, о чём-то переговариваясь с Лави так, чтобы никто их не слышал (Мана всё чаще жалел, что не мог разговаривать с ветром, как братья), дошёл до столика, буквально плюхаясь на лавку рядом с русалкой, и мягко провёл ладонью по ее плечу, отчего Алана вспыхнула как бумажный фонарик и смущённо прикусила губу.

Вот и затерялась в этом совершенно девичьем румянце вся её мудрость и зрелость — теперь в сидящей напротив млеющей от какого невинного прикосновения девушке Мана не мог разглядеть ту, что несколько минут назад советовала ему не бояться того единственного выхода, который был виден.

— Что же ты, Тики, невесту свою без присмотра оставил? — задорно поинтересовался Неа у него, щурясь как кот на солнышко и явно пребывая в самом что ни на есть благоприятном расположении духа.

Ну еще бы, он же продолжал гладить Ману по коленке. Жаба! Как есть жаба! И никакими поцелуями этого не исправить!

Микк тут же расплылся в какой-то совершенно хищной улыбке и вскинул брови.

— А чего это ты вчера бочки крушил? Никак приревновал очередную красотку к родному брату?

Неа вспыхнул и покраснел, тут же растеряв все свое нахальство и, кажется, даже пнув мужчину под столом.

— Иди ты в драконью пасть, ясно? — заявил он откровенно оскорбленно, и Мана слегка успокоился.

Если до этого он еще имел какие-то мысли о том, что к происходящему с его близнецом приложил руку Тики, то теперь это подозрение рассеялось. Неа не смог бы так хорошо разыграть возмущение. Актер из него, по правде сказать, вообще был никудышный.

— Но вообще-то ты прав, — отозвался между тем Тики, ласково приобнимая раскрасневшуюся от удовольствия и смущения Алана за талию и улыбаясь краем губ. — И сын у меня без присмотра наверху… — он вспорхнул — иначе не скажешь — со своего места и увлек русалку к лестнице, так и не убрав руку с ее талии. — Развлекайтесь.

Они с Аланой удалились, и за столом повисло молчание.

Впрочем, разорванное Диком (Лави) почти что сразу.

— Ну ничего себе! Так эта ведьма его еще на себе и женила!

Мана закатил глаза, порядком уже устав от этого предвзятого отношения тритона к Алане (и откуда столько ненависти, спрашивается?), а вот Неа удивлённо воззрился на парня, явно не понимая, откуда в его голосе было столько злости и раздражения.

— Это просто прикрытие, — спокойно отчеканил мужчина, не горя желанием слушать шуточки брата и недовольства Лави, и нетерпеливо дёрнул коленом, призывая Неа перестать гладить его поверх ткани, потому что, дракон бы его сожрал, это ужасно смущало!

Он не должен был так делать! Не должен!

Тритон задумчиво нахмурился, несколько раз кивнув, словно бы показывая, что всё понимает, и пожал плечами, провожая взглядом скрывшихся на втором этаже Тики с Аланой.

— Хм… Это из-за ее хвоста, да? — задумчиво произнес он, прикусив губу и как-то сразу словно завяв. Как будто вспомнил о чем-то?.. — Тики не сказал мне ничего, так, может, вы…

— Нет! — достаточно резко откликнулся Неа в тот же момент и скрестил на груди руки. — Если Тики не сказал тебе, то и мы…

— Это охотники, — перебил его Мана, тут же зарабатывая какой-то уж очень многообещающий взгляд, но стараясь не обращать на это внимания. — Мы были в порту, там на Алану напали и увезли. И плавники обрезали.

Неа поджал губы и надулся почти что злобно.

— Чего ты ему об этом рассказываешь, если он так к ней относится? — буркнул он — и тут же обернулся к явно слегка опешившему Д…Лави. — Не понимаю, что тебе так не нравится в нашей русалке. Нам она не сделала ничего плохого, и мы ее любим, так что давай ты будешь выказывать свою неприязнь не при нас и желательно всегда молча?

Такого от Неа не ожидал даже сам Мана, знавший своего близнеца как облупленного. Что уж говорить о тритоне.

Тот раскрывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, и вдруг надулся, недовольно скривившись.

— Ну точно приворожила всех, — пробурчал он себе под нос и встал из-за стола, поспешно направляясь к выходу и на прощание растерянно махнув рукой.

Вновь повисла тишина.