Жемчужница (СИ)

Сидящий совсем рядом Мана испытывал, похоже, подобные чувства – потому что, с одной стороны, нельзя было упрекнуть его в незаинтересованности, а с другой – он был как будто даже немного обеспокоен, и в этом Тики вполне мог его понять. Он и сам беспокоился за Алану, почему и не хотел устраивать таких вот игрищ, но в то же время, мог ли он ей приказать, если они даже не были помолвлены, что уж говорить о свадьбе и супружестве.

…конечно, он собирался это исправить, добившись своего самым прямолинейным способом (просто попросив ее руки), но принуждать девушку, заставляя ее делать или не делать что-то, никак не хотел.

Неа тем временем кинулся вперёд, однако не приближаясь к Алане, и буквально выстрелил потоком ветра, словно бы пытаясь отбросить её к деревьям. Тики дёрнулся, взволнованно прикусив губу, но девушка плавным точным движением подняла тонкое водяное словно бы лезвие, разрубая шквал на две ровные половины, и задумчиво повела пальцами по воздуху, прикрыв глаза.

– Я уже говорила, что не люблю драться? – вдруг спросила она, чуть улыбнувшись, и Уолкер, пустивший на ладони маленькие вихри, непонимающе кивнул. – Так вот, забудь об этом, – хохотнула девушка, внезапно кинувшись вперёд, и занесла левую руку, окружив её соткавшейся из воздуха водяной когтистой лапой.

Тики заинтересованно приподнял бровь, отчего-то ожидая что-то примерно в этом роде, и услышал ироничный смешок справа от себя – Лави, усевшийся неподалёку, скептично покачал головой.

– И вот я знал, что все кончится этим, – заявил он, с независимым видом заведя глаза и без всякого видимого интереса наблюдая за тем, к каким ухищрениям прибегает Алана, чтобы победить.

Было видно, что сражаться ей на самом деле далеко не просто. Потому что, как Тики знал, русалкам и тритонам требуется некоторое усилие, чтобы удерживать свой хвост, и пусть это усилие сравнительно невелико, в бою это наверняка очень мешает, потому что не знаешь, как распределить свою магию. И очевидно именно поэтому иногда на лице у Аланы – на лбу и щеках – отблескивала серебром чешуя, а на какой-то момент даже стало видно жабры.

Однако особенно напряжение девушки стало заметно, когда Неа, снова завертевшись вокруг своей оси, сложил ладони ковшиком – и дунул в них. Все вокруг обдало порывом шквалистого ветра, шатры едва не приподнялись над землей, лошади испуганно заржали, а тонкие деревца склонило к земле.

Когда стихия утихла, Алана недоуменно заозиралась и сотворила вокруг себя прозрачный пузырь – словно защитный кокон поставила, опасаясь нападения откуда-нибудь с неожиданной стороны.

Потому что Неа исчез.

Мана покачал головой, потерев лицо ладонью, словно показывая этим жестом, как глупо оценивает данное действие, и Тики был полностью с ним согласен.

Потому что Неа мог становиться ветром – невидимым и сверхбыстрым, таким, что никто не был способен заметить или почувствовать его. Но вместе с этим он и выдыхался намного быстрее, отчего становилось понятно, что мужчина хотел выложиться на полную в этом, казалось бы, шуточном бою. Тики скрипнул зубами, ощущая, как злость поднимается по пищеводу.

Алана, нахмурившись, крутанулась вокруг своей оси, всматриваясь в воздух, и вдруг в пузырь врезалось что-то крупное (скорее всего, как раз Неа), заставляя её отшатнуться и пустить вокруг себя мощную круговую волну, отталкивая мужчину с болезненным вскриком к одному из деревьев, и в ту же секунду девушка метнула в ту сторону несколько водяных копий, которые, однако разбились о ствол – Уолкера там уже не было.

Тики напряжённо поджал губы, наблюдая за боем, и внезапно Алана восхищённо засмеялась, вгоняя Микка в ступор.

– Я даже не вижу твоей души, Неа! – воскликнула она восторженно и мягко взмахнула ладонями, словно что-то выталкивая из своего пузыря.

И – вокруг неё начала плестись паутина.

Лави шумно вздохнул, как будто устал прикидываться спокойным, и от души хлопнул себя по колену.

– Да что ж ты творишь, зараза! – воскликнул он в конце концов, сердито щурясь, за что в ответ был встречен веселым смехом девушки и струйкой воды точно в нос – как щелчок водный. – Хоть хвост выпусти! – только и отмахнувшись, запротестовал тритон. – Чего позоришься!

Тики, не выдержав, прыснул, уловив в его голосе тщательно скрываемое беспокойство, и поспешно отвел глаза, стараясь улыбаться не так уж явно, когда обиженный на весь мир друг перевел на него подозрительный взгляд. Мужчина был рад тому, что что-то в Лави переменилось – все-таки парень Алане был больше семьей, чем они все, и это было понятно, и уж кто-кто, а Микк вполне способен был принять это.

Девушка, однако, только кружилась и хохотала, веселая и живая, радостная и свежая. Кружилась – и вила вокруг себя водяные струи, стремясь обнаружить Неа, скакавшего вокруг нее быстрее своей собственной стихии и обдающего всю поляну теплыми порывистыми дуновениями.

– Да срасти ты хвост уже, глупая зубатка! – вскоре снова не выдержал Лави, и Мана отчетливо рассмеялся, сверкнув янтарными глазами и понимающе переглянувшись с Тики. – Хватит играться!