Жемчужница (СИ)

Потому что он просто не мог быть милым: он же мужчина! Это вот русалка была милой – стонала она так, что внутри всё трепетало, улыбалась так, что хотелось улыбнуться ей в ответ, а смотрела так ласково, что в груди сразу же от этого нежного взгляда всё теплело.

Алана, однако, мягко хохотнула и потёрлась лицом о плечо мужчины.

– Милый-милый, – произнесла она таким тоном, словно ничто на свете не могло её переубедить в этом – даже Микк и его только что прошедшие и, видимо, не принёсшие никакого результата попытки. – И ты милый не потому, что маленький или что годишься мне в правнуки, и даже не потому, что мой родственник, а потому, что я люблю тебя, слышишь? – нежно проговорила девушка и подняла на замершего Тики искристый взгляд. – Очень люблю.

Мужчина вскинул руку и зарылся ей пальцами в растрепанные косы, притягивая к себе и легко целуя в уголок губ. Такая хрупкая и маленькая, сейчас она казалась ему совершенно беззащитной, и никакой роли для него не играло ее недавнее сражение с Неа, ясно показывающее, что она всем им даст фору.

И Тики любил ее такой, о чем не преминул и сказать.

Они провалялись на побережье полночи, прежде чем вернуться в шатер, и естественно, наутро были донельзя помятыми, но зато – счастливыми. И эта ночь только еще раз убедила Микка в том, что он хочет сделать эту девушку своей женой, кем бы они друг другу ни приходились и как бы ни был грозен ее отец. В общем-то, это и раньше было понятно, но…

Каждый проведенный с Аланой день словно бы укреплял его в этом решении. Именно поэтому утром Тики и решился заговорить с Лави.

– Вы… хотя бы немного друг с другом смирились? – так и спросил он прямо, когда они поравнялись, не найдя ничего лучше. Вести задушевные разговоры мужчина мастаком не был, и из-за этого Лави (привыкнуть к этому имени оказалось удивительно просто), конечно же, растянул губы в насмешке.

– Ты только из-за этого соизволил заговорить со мной? – язвительно, но без прежней злобы поинтересовался он – и как-то почти показно захрустел одним из подброшенных ему Аланой буквально с четверть часа назад яблок.

Тики фыркнул себе под нос, скрывая довольный смешок, и пожал плечами, не особо скрывая то, что и правда пришёл к нему только поэтому.

Потому что всего лишь несколько дней назад Лави вёл себя как последняя портовая мразь, из-за чего даже подходить к нему не хотелось, – а сейчас он словно бы образумился, словно бы пришёл к чему-то, отчего мужчине, на самом деле, скучавшему по другу всё это время, вновь захотелось завести с ним разговор.

– Просто хотел узнать, к чему ты пришёл, – легко ответил Тики, смотря на недовольно поджавшего губы Лави, и заинтересованно подпёр ладонью щёку.

– А мне вот интересно, какого манты ты не вмешивался, когда я на твою дорогую зазнобу напал, – ядовито-холодно огрызнулся парень, явно не желая говорить на эту тему и думая, что таким образом сможет избежать ответа.

Как бы не так. У Тики сегодня было на удивление благостное настроение, так что тянуть кота за хвост можно было ещё долго.

– Моя зазноба явно умеет за себя постоять, – в гордостью произнёс Микк, наблюдая, как Лави неприязненно морщится и отводит взгляд, и вспомнил, как прекрасно Алана вчера кружилась по поляне и как вдохновенно смеялась, плавно водя ладонями по воздуху. А ведь так и не скажешь, что она была просто заклинателем – двигалась она почти так же, как и человеческие повелители. – Да и в семейные разборки я не горю желанием лезть, – продолжил мужчина, легкомысленно пожав плечами, и с добротой улыбнулся, уловив недоверчивый взгляд тритона. – Да и к тому же, пусть и косячный, но ты ж мой друг, вообще-то.

Лави долго не отвечал. Не отвечал – и не смотрел на него, так и уставился в лошадиную гриву не поднимая глаз и сжал в пальцах поводья аж до побеления костяшек. А потом – внезапно бросил на Тики какой-то полный скрытого опасения взгляд, почти мальчишеский в своей внезапной испуганности, и заявил:

– А еще – мы семья, вообще-то.

Микк улыбнулся, протягивая ему руку, и произнес:

– Конечно, – и добавил, хмыкнув, как только Лави ответил на пожатие, заставив парня дернуться: – И ты кучу времени молчал об этом, а я хочу свою двоюродную прабабушку.

Тритон на это только сильно сжал его руку в пальцах, словно догадываясь, что речь не о недомолвках и не о похоти, а именно о самой Алане, сейчас сидящей в карете и вместе с Изу снова воюющей с письменностью Поднебесной в компании мягко пеняющего их обоих Маны.

– Не думай, что я буду любить ее… ну и все такое, – неловко передернув плечами, заметил Лави осторожно, отпуская руку Тики и поудобнее перехватывая поводья. – Но я постараюсь больше к ней не цепляться, – пообещал он с некоторым, правда, сомнением. – Я…

Тики оборвал его коротким кивком и благодарно улыбнулся. Улыбнулся, чувствуя, что теперь ему стало немного легче. Что он верил в здравомыслие тритона не зря.

– Спасибо, – сказал он. – Спасибо, я… Я знал, что рано или поздно ты поймешь.