Жемчужница (СИ)

Это случилось уже после того, как Алана очнулась от своего сна. Девушка сразу же предложила отцу то, что ему было нужно, просто предупредив, что болезни это не излечит, а тот… взял и отказался. Да еще с таким лукавым видом, как будто планировал это сделать с самого начала, а посылал их вовсе не за слезами.

Правда, в свете последних событий Мана начинал склоняться к тому, что все так и есть. Хотя бы по той простой причине, что таким мелочным отец не был никогда — он бы послал их за русалкой скорее не из-за слез, а из-за тайных знаний или чего-то в этом роде. И, как показала практика, все так и случилось.

Вот только легче от этого не становилось ни на секунду.

Мужчина заставил себя отрешиться от этой мысли — что его отец скоро умрет и что так мало ему отмеряно — и попытался сосредоточиться на разговоре.

Адам расхохотался и отер лоб платком, устраиваясь на своей подушечной горе удобнее.

— Истинная правда, — заметил он спокойно — и вдруг подмигнул: — Неужто ты думаешь, что раз от слез отказался, то так уж быстро в свет и отправлюсь? Рано ты меня провожаешь! С такими лекарями я десяток лет прожил — и еще столько же проживу, успокойся.

— Десяток лет — слишком мало для долгожителя, — недовольно буркнул себе под нос Мана и поспешно отвел глаза. Ему самому до сотни тоже дожить не грозило, однако он был всяко здоровее своего отца, хотя и простужался от любого сквозняка. — Так что еще тебе сказал царь? — надо срочно вернуться к теме — мужчина не любил обсуждать свою и отцову немощь, это наводило на него неизбежную тоску по тому, что все скоро изменится. Что конкретно изменится — Мана не знал, но был почему-то в этом точно уверен.

— Он сказал, что оставит Алану здесь, если она выскочит замуж за кого-то из потомков своей старшей сестры, — с удовольствием отозвался отец, широко улыбнувшись. — И заметил, что, судя по разговору в тронном зале, кандидат тут один-единственный.

Мана прыснул, нисколечко не удивляясь такому заявлению, потому что Мариан, как уже становилось понятно из недавнего разговора, за словом в рукав не лез, и явно именно поэтому так буравил Тики взглядом всё утро за столом — понял же, что именно тот был суженным его дочери, да и понял определённо до того, как Микк встал на защиту девушки.

Однако всё же стоило уточнить — хотя бы ради забавности всей этой ситуации.

— Который похож на Дориана? — с улыбкой спросил Мана, приподняв брови, и Адам, как это обычно и бывало, прекрасно уловил его желание повеселиться там, где веселиться, казалось бы, причин и не было.

— Который похож на Дориана, — утвердительно повторил мужчина, кивнув, и всё же рассмеялся, качая головой. — История имеет свойство повторяться, не так ли? — ласково поинтересовался он, и Мана вновь ощутил прилив этого чувства безысходности, которое накатывало на него всякий раз, стоило только подумать, как круто всё изменится совсем скоро.

— Да уж, — веселье как рукой сняло. Мужчина выдавил из себя вялую улыбку и подавил желание забраться к отцу под крыло, чтобы спрятаться от проблем — как маленький мальчик, а не взрослый мужчина и успешный ученый. — Это точно…

— Что с тобой, сын? — Адам проницательно склонил голову набок. — Ты чего-то опять боишься? — это спокойное и обыденное «опять» болью отдалось в ушах — как противный визг или скрежет ногтей по стеклу. — Ты беспокоишься из-за чего-то, но я…

— Я в порядке, пап, — Мана потер руками лицо и перестал жалко улыбаться, чтобы не провоцировать родителя на душеспасительную беседу. — Просто все это… очень странно, и я боюсь, что что-то обязательно пойдет не так.

Адам хмыкнул так, словно не поверил ему, но решил не привязываться с вопросами, и, по правде сказать, мужчина был ему благодарен.

— И что же, по-твоему, может пойти не так? — между тем светским тоном поинтересовался отец.

— Не знаю, — Мана махнул здоровой рукой и глубоко вздохнул. Он и сам не знал толком, в чем проблема. Докатился — боится, а чего — понятия не имеет, глупый ребенок, которому за двадцать и который все равно ребенок по сравнению с той же эфемерной Аланой, ведущей себя то как вздорная девчонка, то как тысячелетняя богиня. — Просто этот визит… Ты бы видел сцену между Линком, Аланой и Тики там, в галерее. И как Линк смотрел на Алану. Я думал, Тики ему голову прямо там снесет — один порыв ветра, острый как бритва — и нет головы у этой заносчивой рыбины на плечах. Но…

— Обошлось же? — Адам мягко улыбнулся уголками губ. — Не недооценивай Тики, сын.

Мана пристыженно прикусил губу, ещё больше ощущая себя самым настоящим ребёнком, и попытался оправдаться:

— Просто Неа сказал, что Линк по уши в неё влюблён и именно поэтому Тики так зол, но, — мужчина запнулся, растерянно перебирая слова в голове, — но в его взгляде было лишь восхищение, пап! С чего они вообще это взяли? — пробурчал он, хмуря брови и замечая, как Адам смешливо морщит нос, сдерживая смех.