Жемчужница (СИ)

Сцилла залопотала ещё пуще прежнего, словно бы умоляя изо всех сил, но вдруг дёрнулась, переведя подозрительный и полный неприкрытой злости взгляд на Тики, и стремительно кинулась к нему, в мгновение ока отращивая несколько голов. А Микк даже не успел среагировать — как и Мари, слишком поздно взметнувший ладони вверх — и уже подумал, что кончается для него всё как-то слишком печально, но чудище замерло буквально в нескольких десятках сантиметрах от него, будто парализованное и лишённое любого движения. Только алые зрачки заметались из стороны в сторону испуганно, в страхе и панике — словно бы даже с ужасом и глубочайшим смятением.

Мари взволнованно вздохнул, воззрившись на Алану, и Тики перевёл ошеломлённый взгляд на неё.

На тонкую и бледную, равнодушную и невероятно злую. С поднятой вверх ладонью и лихорадочно дрожащими пальцами.

— Алана, успокойся! — взмолился тритон, и Микк даже удивился, когда понял, что именно на мольбу это и было похоже.

Девушка словно бы его и не слышала — она глубоко вздохнула, и морские волны потянулись к кораблю, облизывая его борта и тонкими ручейками ползя по палубе, а Харибда с благоговейным трепетом и ужасом метнулась к сестре, но её тут же связало водяными оковами и подняло в воздух — совершенно беззащитную.

Сциллу же одновременно с этим кинуло к противоположному борту и приковало к нему так крепко, что та не могла и дёрнуться — лишь смотрела на Алану в немом страхе.

А Тики глядел на неё и видел лишь то, как она смотрит на него в ответ. С таким волнением в серых искрящихся глазах, с таким испугом, что хотелось броситься к ней и успокоить, сжать её дрожащие ладони и погладить по побледневшему лицу.

Алана перевела неверящий взгляд на свои пальцы и спустя секунду скривила губы в ироничной горькой усмешке.

И — бесстрастно обратилась к замершему Мари звенящим от хрустальной хрупкости голосом:

— Мне нужен твой нож.

Мужчина сжал в кулаки руки и дернулся назад, настороженный и сердитый.

— Нет, Алана. Без ножей, ладно? Уколи их шипом и будет, — вздохнул он вроде и примирительно, но как-то очень уж напряженно. И — отступил вдруг к Тики за спину, используя его, ошеломленного и еще словно какого-то окаменевшего, словно бы щит от сосредоточенно-хладнокровного взгляда девушки.

— Не будет, — сдвинув брови и будто разбив этой гримасой свою бесстрастность, почти прошипела в ответ русалка. — Дай мне нож, Мари, они должны получить по заслугам! — голос ее стал громче — как если бы Алана таила в себе целый океан ярости за… за что?

За то, что ручная зверюшка ее отца едва не откусила голову Тики всего секунду назад?

О, в самом Тики тоже таился теперь целый смерч. И мужчина совершенно не представлял, на что ему обрушить разрывающий его изнутри гнев и как это вообще сделать, потому что как бы ни силился — он не мог оторвать взгляда от ее лица — холодного, бескровного, безжалостного.

— Они получат свое, если ты их уколешь, лишив движения, и уплывешь отсюда подальше, — упрямо отозвался тритон — и вздохнул вдруг. — Ну неужели ты настолько…

— Она его чуть не убила! — все-таки сорвалась на какой-то почти истеричный возглас Алана. — Эта прихвостня, не шевельнувшая и плавником, когда я плыла по реке перемазанной в крови своих родных, чуть не откусила голову… — она зажмурилась и замотала головой, будто отгоняя от себя какое-то наваждение, справляясь с каким-то почти неконтролируемым порывом. — И теперь она просит тут за свою сестру, чуть не сожравшую весь корабль и нас всех вместе с ним! И ты думаешь, я прощу и отпущу просто так?!

— Но ведь она не может действовать без приказа царя, Алана, — предпринял новую попытку ее успокоить Мари (пока Тики стоял, так и стоял щитом между ними, не в силах что-либо сделать и как-нибудь остановить все это). Однако русалка (верховная жрица, морская царевна) требовательно протянула руку, почти задевая Микка ею, и вскинула подбородок.

— Мне нужен твой нож, Мари.

Тики явственно услышал, как тритон горестно вздохнул, и неотрывно смотрел на бледное лицо девушки, такое каменно-мраморное, будто высеченное изо льда, но Алана даже не взглянула на него, будто избегая его глаз, словно могла увидеть в них что-то страшное, неприятное.

— Это плохой план, — всё же вновь спокойно выдохнул Мари, пытаясь образумить глупую и решительно настроенную русалку, но явно понимая, что ничего у него выйдет, потому что в следующее же мгновение он протянул ей нож.

— Зато действенный, — грубо отрезала Алана, на секунду скривившись, и отвернулась от них, однако оставшись на месте, и Тики заметил на её спине длинную полоску опухшей раны, к которой липли серебряные пряди, пачкаясь в крови, и это вызвало в нём столько злости, что тут же захотелось дать этой идиотке по башке!

Ну зачем она вновь полезла?!

Зачем вновь подвергает себя опасности?

— Да и яда, оставшегося в моих ручных плавниках, недостаточно, Мари, — вдруг раздражённо проговорила Алана и обернулась к ним с горькой ироничной ухмылкой. — Возможно, тебе не видно, я понимаю, но мне нечем их травить.