Жемчужница (СИ)

Алана улыбнулась, молча наблюдая за ними, и с интересом склонила голову набок, словно так ей было удобнее… что? Рассматривать Тики? Или рассматривать Изу, подскочившего к мужчине и тут же оказавшегося у него на руках?

По правде сказать, мальчиком тот был уже взрослым — все-таки десять лет, однако Тики обожал таскать его на руках, и ребенок этим пользовался — смущался, стеснялся, но пользовался. Часто лез на колени, любил обниматься и, пусть был по большей части очень застенчивым и запуганным, откровенно наслаждался объятиями мужчины.

— А почему вы носите такие широкие штаны? — Алана прикусила губу и задумчиво нахмурилась. — Это из-за погоды? На суше жарко?

— У нас жарко и влажно, — Тики согласно кивнул в ответ на ее вопрос — и щелкнул Изу по носу. — Поэтому кому-то надо переодеться, нет?

Девушка озадаченно оглядела свой длинный ханбок и обувь (он купил пару колодок ещё в прошлый раз, когда они высаживались), явно волнуясь, а не будет ей в этом жарко, и Микк поспешил её заверить, что нет, платье у неё лёгкое и как раз для такой жары, на что Алана понятливо кивнула и вновь обернулась к океану, став в одно мгновение блаженной и возвышенной. Она принялась что-то тихо говорить на русалочьем, и море отвечало ей то рябью, то игривыми волнами, то заберётся аж на борт, самой пеной касаясь её сложенных ладоней, словно надеясь забрать с собой, и русалка с печальной и виноватой улыбкой будто-то успокаивала его, уговаривала.

Изу смущённо пробормотал мужчине на ухо, что ему нужно дособирать свой мешочек, и, когда Тики выпустил его из объятий, убежал в их каюту, а сам Микк с интересом присел рядом с Аланой, рассматривая её, совершенно не обращавшую внимания ни на кого рядом — ни на сновавших матросов, ни на кричащих чаек…

— О чём говорит океан? — затаив дыхание, всё же выдохнул он, и девушка, не смотря в его сторону, шепнула:

— Просит не оставлять его, — и перевела глубокий лунный взгляд на него, замершего от такого откровения (потому что по-другому эту мольбу — океан словно молил её — никак назвать было нельзя). — Но я говорю ему, что всё будет хорошо. Всё же будет хорошо, да, Тики?

Тики подумал о том, как сильно ему хочется поцеловать ее; что больше он никому не даст прикоснуться к ней против ее воли; что он больше ни на шаг от себя не отпустит ее до самого дворца — и кивнул.

— Теперь — да.

Алана чуть улыбнулась в ответ на это, мягко прикрывая глаза, и кивнула в ответ, словно говоря, что да — она верит и не усомнится.

Мужчина откинулся на борт Марианны и зажмурился, потому что солнце слишком сильно светило в подставленное ветру лицо — и потому что голова все равно болела, но унятие боли времени уже больше не оставалось — не мог же Микк проспать заход в порт, а ведь сушу было уже видно издалека.

— Капитан! — подскочил к нему спустя уже пару минут боцман. — Вы сходите в порт здесь?

Тики кивнул, не открывая глаз, и потер лицо ладонями.

— Да, — согласился он, — дальше вы сами до самой столицы, Джош. Прибудете — отправишься во дворец на аудиенцию к старику и скажешь, что госпожа морская жрица изволит наведаться к нему в гости со стороны северных ворот, ладно?

Джош кивнул и отсалютовал ему, а потом скрылся за дальней реей, на ходу раздавая команды матросам, и Тики услышал, как смущённо кашлянула рядом Алана, после чего перевёл на неё заинтересованный взгляд.

— Старик? — непонимающе нахмурилась девушка, и Микк легкомысленно пожал плечами.

— Император, Адам, старик, — подтвердил он с самым что ни на есть серьёзным выражением лица, и русалка насупилась, словно пытаясь что-то понять, но поверженно закатила глаза, шумно выдохнув, и поджала губы.

— Какое странное обращение к императору. Особенно — от обычного адмирала, — медленно произнесла Алана, и Тики хмыкнул.

А он необычный. Он как бы племянник Адама, постоянно просящего его занять своё место, от которого мужчина убегает в дальние дали для «поддержания связи с народом». Отмазка, конечно, идиотская, но ужасно действенная.

— А я его любимчик, вот он мне такие вольности и позволяет, — хохотнул Микк, однако не горя желанием признаваться в своей императорской крови Алане, потому что… о дракон, потому что в нём всё ещё жила эта мелкая обида на то, что она не представилась царевной сразу же. Да и много ли это изменит: если он скажет про то, что Адам был его дядей? Да ничего не изменит.

Алана смотрела на него долго и пристально, словно не доверяя такой простой отговорке, и даже губу закусила — явно просто не знала, как подкопаться и какой вопрос задать, чтобы вывести его на чистую воду. Однако Тики не собирался так просто разбрасываться своими секретами.