Жемчужное ожерелье

Некоторые старейшины посоветовали так: «Для того, чтобы выйти на поединок с ними, сил у нас маловато. Мы запрем крепко-накрепко городские ворота и с высоких башенных стен начнем кидать на головы врагов камни, булыжники. Мы должны выдержать осаду, ведь наши крепостные стены прочны и высоки. Так что они в конце концов уберутся восвояси. А иного выхода у нас нет». Юноша-градоначальник приказал всем людям расположиться внутри крепости, запереть на засов входные ворота, запастись камнями и булыжниками, луками и стрелами и быть наготове.

На горизонте появилась орда Хунхари. Царь, заметив издали крепостной город байваччи, пришел в изумление. Затем на него словно нахлынуло море черной зависти и коварных мыслей. Спустя некоторое время он, все еще находясь под впечатлением увиденного, заявил своим визирям:

— Странное дело, визири мои, как мог какой-то псарь построить такой высоченный крепостной город. Это могли бы совершить лишь могучие властелины вроде меня. Что это за возмутительная несправедливость: я, великий завоеватель, покоривший много разных стран, до сих пор считал себя одним из могущественных властелинов мира, и вдруг узнаю, что какой-то собачник без роду, без племени построил себе такой великолепный, невиданной красоты богатейший крепостной город. Я ни за что не успокоюсь, пока не захвачу в плен этого молодца вместе с его кошкой и собакой.

Царь Хунхари стал в ярости рвать на себе волосы и бороду. Чем ближе приближалась его орда к крепости, тем больше она ослепляла глаза завоевателя неотразимыми, словно испепеляющими лучами. Когда они уже были у самых стен, то поблизости не увидели ни одной живой души. Все население было укрыто за крепостными стенами. Тут грозный завоеватель понял, что совершил оплошность, выпустив на волю своего гонца: он-то и мог предупредить байваччу о готовившемся походе. «Как жаль, что этого гонца наказали лишь палками, а надо было б его вздернуть на виселице», — с досадой подумал царь-душегуб. Он позвал к себе десятерых дюжих удальцов и сказал им:

— Попытайтесь подобраться к одним из этих ворот, может, выломаете их!

Те подкрались к воротам и хотели было взломать их, как из узких проемов со свистом вылетели стрелы и поразили кого в глаз, кого в грудь. Вражеские лазутчики стали отступать, и в этот миг защитники забросали их камнями. Царь опять собрал кучку отчаянных молодцов и велел им подступиться к другим воротам. Но тех ожидала та же самая участь, и они, не добившись успеха, с трудом вернулись: одни — ослепшими, другие — с кровоточащими ранами, третьи — покалеченными. Некоторые остались навсегда лежать мертвыми у неприступных стен. Так прошел этот день. К вечеру враги стали думать: «Раз не удалось днем, то попробуем воспользоваться ночной темнотой». Вражеские лазутчики предприняли еще одну попытку ворваться в ворота. Однако и под покровом ночи им не удалось подступиться к городу-крепости. Яркий свет, исходивший от него, хорошо освещал всю местность почти до самого падишахского дворца, и потому у иноземных врагов ничего не вышло.

Несколько дней неприятели держали город в осаде. Озлобленные неудачей, упавшие духом воины, стали роптать: «Этого города ни за что нам не взять, и не через год и не через два. Мы можем только добиться одного, что все поляжем костьми на этом месте. До каких пор нам так бесславно воевать, не лучше ли отступиться?..» И многие воины стали убегать из своего лагеря. Видя такое положение, царь Хунхари горько раскаялся в предпринятом им походе и надумал совершить в отместку одно варварство.

— Эй, мои грозные полководцы, — обратился он к своим военачальникам, — я принял решение направить войска против отца принцессы и тем самым выместить свою обиду, и чтобы люди не говорили о том, что властелин такого огромного государства не смог справиться с крепостным городком какого-то сироты-собачника и ушел с позором.

И царь Хунхари повернул свою рать к дворцу падишаха.

Пусть он со своей несметной ратью направляется туда, а вы послушайте рассказ о защитниках крепости.

От взгляда байваччи, конечно, не укрылось то, что царь Хунхари собрал свое войско и двинулся с ним в сторону владений его высокородного тестя. Об этом узнала его жена.

— Благоверный мой, — обратилась она к мужу, — враги повернули в сторону моего отца, и они собираются разорить его государство. Я умоляю вас спасти отца.

— Полноте тревожиться, дорогая моя, у отца вашего предостаточно войска, а у меня у самого мало сил, чтобы оказать помощь. Нам самим-то чудом удалось спасти наш город и с честью выйти из испытания.

— О мой дражайший супруг, — умоляла дочь падишаха, — не может быть, чтобы такой человек, как вы, который сумел воздвигнуть такие роскошные хоромы-дворцы, нажить такое несметное богатство, не нашел бы путей избавления от этой страшной беды. Я очень прошу внять моим мольбам и оказать подмогу отцу.