«Жемчужного дерева ветви из яшмы…» Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова

Мэй Чэн, по второму имени Мэй Шу, был родом из нынешней пров. Цзянсу, год рождения его неизвестен. В 50-е годы II в. до н. э. оказался в окружении вана (принца крови) Лю Пи, мецената, собравшего вокруг себя многих выдающихся ученых. Однако в 154 г. до н. э. его покровитель возглавил «мятеж семи ванов». Мятеж был подавлен, и все его участники лишились жизни. Некоторое время Мэй Чэн пользовался покровительством другого вана. Когда в 140 г. до н. э. вступил на трон император У-ди, имя Мэй Чэна было уже широко известно. У-ди пригласил его приехать в столицу, но поэт был слишком стар и умер по дороге. Из его сочинений знамениты «Семь подступов», вызвавшие в последующие четыре века много подражаний.

СЕМЬ ПОДСТУПОВ

(ВСТУПЛЕНИЕ)

Во владении Чу заболел наследник трона. Гость из владения У пришел к нему с вопросом:

– Я удостоился услышать, что яшмовое тело Наследника лишилось покоя. Стало ли вам сейчас несколько легче?

Наследник сказал:

– Да, плохо мне. Покорнейше благодарю вас, мой гость, за внимание.

Тогда гость представил дело так:

– В наше время в Поднебесной спокойно и тихо; в четырех сторонах все ладно и мирно. А вам, Наследник, уготован богатый счет грядущих лет. Бывает так, что человек в мыслях своих

Покойного счастья исполнен давно,
И ночью и днем беспредельно оно,
И все же дыхание затруднено,
Нутро его будто клубками полно.

Все смутно и трудно, безвкусно и пресно,

Дышать равномерно болящий не может.
Он в страхе – он в страхе, подавлен – подавлен,
Ночами очей не смыкает на ложе.

И слух его ловит в небесных просторах

Какие-то злые людей разговоры,
Духовные силы его оставляют
И одолевают бессчетные хвори.

А очи и уши ослепли, оглохли,

Смирить он не может ни злобу, ни радость,
Подолгу болезнь от него не уходит,
Для жизни великой все ближе преграда.

Неужто у вас, Наследник, дошло до этого?

Наследник ответил:

– Покорнейше благодарю вас, мой гость. Все это у меня время от времени появляется, но не в такой же мере.

Гость продолжал:

– К чему в наше время привычны дети богатых людей?

Живут во дворцах, обитают в хоромах,
Их мамки хранят, если дома сидят,
Их дядьки везде провожают вне дома,
Им нет от надзора местечек укромных.
Питье и пища у них
     согретые и чистые, сладкие и смачные,
     свежие и густые, жирные и сытные;
Одежды и платья у них
     разнообразные и пестрые, тонкие и нежные,
     мягкие и теплые, сухие и уютные, горячие и жаркие.

Но ведь даже твердость металла и камня размягчается, проходя через переплавку, – что уж говорить о пространстве, где жилы да кости!

Вот почему сказано:

Кто покоряется желаниям ушей и глаз,
Кто нарушает согласие конечностей и тела,
Тот повреждает гармонию крови и пульса.
Но ведь они, кроме этого,
Выезжают в носилках, въезжают в повозках,
Это лучше назвать —
     экипажи для хромых и увечных;
Обитают в хоромах, в прохладных покоях,
Это лучше назвать —
     незнакомством со стужей и зноем;
Зубы белые, бабочки-брови,
Это лучше назвать —
     топорами, разящими чувства;
Сладкий хрящик и жирные студни,
Это лучше назвать —
     вредным зельем, утробу гноящим.