Жемчужный узел (СИ)

У Лизаветы не нашлось слов. На долгие мгновения она застыла посреди комнаты, глядя в пустоту, без единой эмоции на лице, кроме растерянности. Она знала, что отец винит Лада во всех своих бедах, но напасть на него? В такое она не могла поверить, об этом не могло быть и речи.

— Ты уверена? Что слышала именно это?

— Да, господарыня.

Могла ли Настасья перепутать? Лизавете было бы удобней так думать, но она знала свою служанку. Та была простушкой, но не из глупых — она не раз приносила Лизавете слухи, которые потом оказывались истиной, выбирала правду из плевел. Если она услышала что-то, если что-то показалось ей важным, то, скорее всего, так оно и было.

— Господарыня? — беспокойство в голосе Настасьи было неподдельным.

Похоже, девушка уже начала жалеть о том, что всё рассказала — так сильно её слова подействовали на Лизавету. Понимая, что нужно взять себя в руки, ты на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла — смогла даже выдавить слабую улыбку.

— Всё в порядке, Настасья. Я просто… не ожидала.

— Понимаю, — возможно, это и впрямь было так. — Могу ли я что-нибудь для вас сделать, господарыня?

Лизавета застыла. Она не задумывалась об этом, но в действительности было кое-что, способное ей помочь.

— Да, не могла бы ты приказать набрать мне ванну?

На секунду она засомневалась: отец мог, как в прошлый раз, приказать не подпускать её к воде. Но Настасья, словно ни в чём ни бывало, присела в коротком реверансе.

— Да, господарыня.

Значит, шанс ещё был.

29

От воды вверх медленно поднимался пар, пахнущий розовым маслом. Лизавета села у края медной ванны, положила подбородок на льняную ткань, устилавшую её поверхность. Она медлила, глядя на спокойную гладь, сулившую ей спасение — мнимое или нет.

Её следующее решение было одновременно простым и безмерно важным. Лизавета могла позвать Лада одним прикосновеньем к воде. Она никогда не пробовала этого, но много раз видела, как подобное проделывали Ольга и Яр. Она помнила, что достаточно было лишь сильного желания увидеть водного духа, чтобы он почувствовал это и явился перед тобой. А она очень, очень сильно желала увидеть Лада и предотвратить трагедию, которую мог совершить её отец.

И всё же, всё же. Лизавета понимала, что если сделает это, то обратного пути не будет. Она ведь не могла просто рассказать всё Ладу и заставить его разбираться. Нет, отец не послушает какого-то водяного — нужно, чтобы Лад взял её с собой на озеро, дал возможность встретить отца там. Лизавета уже представляла, каким будет его взгляд, когда он поймёт, что она сделала. С его точки зрения это будет предательством, верно?

Если она спасёт Лада, отец её никогда не простит. Это будет, как убрать камень на пути водопада: одно действие, и мощнейший поток воды снесёт всё. Ей придётся принять те мысли, которые она упорно загоняла на край сознания. Мысли о том, что она не желает жить, как прежде. Не желает выходить замуж за красивого купеческого сына. Не желает растить детей, не сейчас. Не желает оставаться в тени и безопасности, а хочет приключений, хочет посмотреть мир, хочет понять себя самостоятельно, без чьей-либо помощи.

Лизавета была в ужасе, и всё же её рука медленно опустилась и самый кончик пальца коснулся воды, вызывая круги.

Она представила Лада так ярко, как только могла. Вспомнила взлохмаченного мальчишку, вылезшего к ней из высокой травы. Вспомнила беззаботные игры с деревенскими ребятишками. Вспомнила их танец — не тот, на озере, а вокруг костра. Вспомнила, как он принимал её извинения в саду, как защищал от Яра, как пытался образумить, когда она снова влюбилась не в того, в кого следовало, и как защищал в тот день, когда тайное наконец-то стало явным…

Когда Лизавета открыла глаза, на губах её играла грустная улыбка человека, безмерно скучающего по прошлому. Она встала на колени, чтобы погрузить ладонь глубже в тёплую воду, вызвать ещё более сильную рябь. Она ждала, Матерь, как она ждала — яростно, мощно, с надеждой.

Но ничего не случилось. Лад не пришёл.

Ей не хотелось верить, что и он её бросил. До сих пор Лад никогда так не поступал. Даже когда его не было рядом, кто-то приглядывал за Лизаветой вместо него. Ну как, кто-то — Инга приглядывала.

Сердце Лизаветы кольнуло болью. Она не знала, от чего именно так тянет в груди: от осознания, что Лад не пришёл, несмотря на то что она его громко его звала, или от воспоминаний об Инге, чья кровь, наверное, до сих пор не смылась с пожухшей травы.