Жена для злого Санты

— Итак, — сел на свое место. — Как дорога?

— Добралась с ветерком.

Тут снова возник из пустоты повар. А через секунду перед Лизой стояла огромная тарелка с горой картофельного пюре и котлетой по размеру не уступающей котлете хозяина дома, за картофельным холмом скрывались тушеные овощи.

— Ой, — осмотрела великанскую порцию. — Так много. Я ж лопну, — а слюнки потекли, уж очень вкусно все это пахло.

— Это только кажется, что много. Главное, начать.

— И то верно, — взяла вилку.

— Приятного аппетита, Лиза, — и улыбнулся своей добродушной улыбкой.

— Спасибо. У тебя очень уютно. Это вроде Белого дома?

— Какого, какого дома?

— Ну, в общем, дворец это?

— А, нет. Это мой личный дом. Дворец имеется, но он выше по улице. Да и зачем мне дворец? Я почту перенаправил к себе, в чертогах бываю разве что, когда Совет заседает.

— Клаус, — не заметила, как уничтожила половину пюре с котлетой. — Скажи, что ты знаешь обо мне?

— О тебе? — вскинул брови. — Ты наследница престола.

— Это-то понятно. Знаешь ли ты, чья именно я дочь?

— Странные вопросы, — нахмурился. — Ты дочь Олькен и Валентая.

— Ах, значит, ты не в курсе.

— Не в курсе чего?

— Видишь ли, я дочь Олькен, но не Валентая.

— Как?

— Да вот так. Как выразился Генри, моя матушка любила гульнуть в другом мире и нагуляла меня.

— Быть того не может.

— Если честно, я и сама уже ничего не понимаю. Потому и пришла к тебе. За ответами, за помощью.

Продолжение от 18.01

Клаус явно расстроился, он поднялся, подошел в окну:

— Если это так, нам предстоит не слишком приятный разговор с членами Совета. Эти старые маразматики слишком старые, чтобы адекватно оценивать ситуацию. Будут бузить, и кривить носами. Но, — развернулся и широко-широко улыбнулся, — мы справимся. Ты ведь, так или иначе, дочь Олькен. В твоей крови течет ее магия.

— Я надеюсь, Клаус, что смогу быть вам полезной. Но что будет с Генри, если зима закончится?

— Да ничего с ним не будет, — отмахнулся. — Пересидит теплое время в своих скалах, а потом снова начнет портить всем жизнь. Мой братец всегда был бедовым, творил что хотел, не задумываясь о последствиях. А как эти последствия его настигали, сразу винил окружающих в своих бедах, но только не себя. В нем живет дух противоречия. Ему обязательно надо сделать наперекор остальным. Когда между королем и королевой случился разлад, он сразу же переметнулся на сторону Валентая, а тот вынашивал весьма сомнительные идеи. Хотел подстраивать сезоны под себя, свои нужды. И наказывать непокорных неурожаями, затягивая или холода, или жару. Извини, Лиза, но он был еще тот козел, — вернулся за стол. — А Генри жаждал обрести хоть крупицу власти над народом, потому и ждал победы Валентая в борьбе. В итоге не утерпел, захотел получить всю власть, для того забрал силу Валентая и убил его. Благо, Олькен оказалась в то время в том месте и не дала Генри закончить начатое.

А Лиза задумалась. Так ли это? Или Клаус многого не знает, или Генри очередной раз наврал? Лучше бы первое.

— А моя мать? Какие идеи вынашивала она?

— Олькен тоже не отличалась филантропией, увы. Но хотя бы была против замашек Валентая. Олькен любила власть, любила так, — резко погрустнел, — что намеревалась отправить тебя как можно дальше после рождения. Чтобы не маячила на глазах будущая наследница. К сожалению, твоя участь была предрешена. Ты бы так и так оказалась в мире людей.

Вот сейчас к горлу подступила тошнота, настолько стало отвратительно от его слов. Родная мать хотела, считай избавиться, а сейчас ею хотят элементарно воспользоваться. Вот тебе и сказочный мир, преисполненный магии и чудес. И что-то так взгрустнулось по дому, по квартире, даже по работе в том павильоне сувениров. Да, было одиноко, но жизнь шла и шла своим чередом. А теперь что? Разве она хоть что-нибудь понимает в делах государственных? В управлении целым миром? Нет, не понимает.

— Что с тобой? — Клаус заметил слезы.

— Ничего, — поспешила вытереть щеки, — перчика в овощах многовато. Большое спасибо за ужин, — улыбнулась через не хочу.

— Ты, верно, устала с дороги. Я распоряжусь о комнате. А завтра мы отправимся во дворец на встречу с Советом.

— Да, устала и еще как.

Но Клаусу совсем не нравилось ее настроение. Было видно, Лиза растеряна, разочарована. И перспектива стать королевой ее не радует. Возможно, это и хорошо, хорошо для народа, но вот для нее… А еще Лиза очень красивая, в стократ красивее своей матери и добрее. Олькен с юных лет отличалась стервозным заносчивым характером, ей было важно лишь собственное благополучие, но помимо она любила всеобщее внимание, похвалу. Лиза же совсем другая. Ни разу глаза девушки не зажглись, когда заходила речь о власти, о привилегиях.

Когда эльф проводил Лизу в опочивальню, Клаус взял со стола пустой поднос и посмотрел на себя в отражении. Зарос что-то, зарос. Надо бы навести марафет.