Жена на четверых (СИ)

Обижать нагаасура не хотелось, но и лгать желания не было. Отрицательно покачала головой под тихий смешок Атсуши. Мастер Шису перевёл тяжёлый взгляд на моего мужа.

— Что-то из этого все равно придётся выбрать, Маргарита, — мягко проговорил муж. — Рано или поздно тебе придётся вливаться в общество, встречаться с матерями других кланов или их главами и выглядеть необходимо соответствующе. Если на тебе не будет одето минимум несколько десятков югли, то тебя в серьёз никто не примет из женщин нашей расы.

Я помрачнела, и Атсуши тут же добавил успокаивающее:

— Каждый день носить не обязательно. Только на встречи. Купим тебе такой же сундучок и будешь хранить все там.

Наверное, в мире, где все строится на власти женщин, деньгах и магии в таком поведении нет ничего странного, но мне как жрице, отданной на воспитание храма в семь лет, не имеющей возможность купить себе что-то иное, отличное от одеяния жрицы, было немного жутко. И пусть к нам ходили богатые горожане, но о своём состоянии не кричали. Какой смысл, когда перед лицом богини все равны? А на торжественных приёмах короля я никогда и не бывала.

Да мне уже ни в какое общество вливаться не хочется!

Неуверенно протянула руку к драгоценностям, которые мастер Шис щедро выложил на стол и замерла. Попыталась определить на глаз, какие браслеты не оттянут мне руки, и взяла несколько наугад. С ожерельями было сложнее. Большая их часть оплетала не только шею, но и стремилась заползти на грудь и плечи.

Муж молча сгрёб треть разложенного добра в сторону и кивнул ювелирному мастеру.

— Вот эти по последней столичной моде, — довольный нагаасур подсунул мужу серьги.

Атсуши так же молча отложил их в сторону.

Даже спрашивать не буду, сколько все это будет стоить. Разве что…

— У меня уши не проколоты.

И даже не из вредности, просто действительно не понимала, зачем столько. Если достаточно драгоценностей на несколько десятков югли, то почему не купить один, так сказать парадный, комплект.

— Твоя вера не позволяет? — без какой-либо эмоции уточнил Атсуши.

— Н-нет.

Ответ его удовлетворил. Только я не поняла, для чего он попросил мастера Шиса открыть второй сундучок. Тот пробормотал что-то под нос и с готовностью подчинился. Мне вообще кажется, что он и руки бы потирал от радости, если бы покупатели, то есть мы, отвернулись. Второй сундук был попроще, замок щёлкнул всего два раза, когда ювелирный мастер поворачивал ключ, да и украшения в нем были мельче. Хотя интереса также не вызывали.

Выразительно посмотрела на мужа.

— Это повседневные, — пояснил он. — Ты же не хочешь, чтобы за нашими спинами шептались остальные члена клана, что мы тебя не любим.

Крепко стиснула зубы. Каждое колечко, каждый кулончик придирчиво осмотрела, ощупала маленькие камешки, намеренно тянула время в надежде, что язык всё-таки получится удержать за зубами.

— Любовь не измеряется покупками.

Не получилось.

Кто-то мне скажет, почему слова Атсуши меня так задели?!

Не глядя выбрала несколько «дорогих сердцу» вещей и резко спросила:

— Я могу вернуться в зал с одеждой?

И очень порадовалась, что с нами не пошёл Кэйташи. Объяснять, почему я — миролюбивая, терпеливая и вообще вся такая сострадательная жрица, несколько раз с особой жестокостью придушила в мыслях собственного мужа, а потом ещё и попинала напоследок, не хотелось.

Атсуши был не против, разве что нечитаемым взглядом напоследок одарил. В зале оказалась я не одна. Кэрр Ногути, решивший не присутствовать при покупке драгоценностей, неспешно прогуливался между манекенами, дотошно осматривал каждый и что-то записывал себе в блокнот. Увидев меня, он обрадовался на какие-то несколько секунд, а после, рассмотрев выражение моего лица, приуныл.

— Позвольте узнать, кэрра, — ловко маневрируя между манекенами, приблизился он ко мне, — что вас так расстроило? Мой любезный друг отказался покупать вам понравившуюся брошку?

— С чего вы так решили, кэрр Ногути?

Хотелось побыть одной и разобраться в своей реакции, но не грубить же нагаасуру, который предоставит мне гардероб.

— Моя дорогая жена всегда ходит с таким лицом, когда не получается заказать её любимый шёлк, — он улыбнулся.

Я придираюсь, но жена дорогая, а шёлк-то любимый!

Прикусила губу, чтобы немного подумать, прежде чем задать вопрос и только потом спросила:

— У вас симпатия к женщине измеряется в деньгах?

— У нас, — он выделил это слово, — симпатия вообще никак не измеряется. Она сразу перерастает в жгучее желание обладать, забрать только себе и не подпускать никогда других мужчин. Окружить любыми вещами, придумать занятие по душе, что угодно лишь бы сократить возможность выбора других мужчин.

 — То есть вы не любите? — вздохнула я.

Вот и ответ на вопрос, почему меня так задела фраза Атсуши. Я всего лишь человек, маленькая хрупкая женщина, опять же если верить словам мужа, и все что мне хочется, чтобы меня любили, потому что я, чем дольше нахожусь среди братьев, тем сильнее привязываюсь к ним, симпатизирую, ревную. И влюбляюсь, наверное. Кто бы мне ещё подробно объяснил, что это за чувство, разрастающееся со скоростью света в моей груди.