Жена поневоле

«Верни долг или сдохнешь, тварь…»

Эти несколько слов крутятся в моей голове на протяжении недели после посещения ресторана. Багратову удалось обратить всё в шутку, мол, у моей будущей жены появилось чересчур много настырных поклонников. Он отдал распоряжение в тот же миг. Узнать, кто доставил это послание.

Всё будет хорошо, так сказал фиктивный муж.

Но после этого короткого послания я не уверена, что даже рядом с Багратовым мне не грозит опасность. Теперь я уже не рвусь прочь из загородного дома супруга. Я выполняю все предписания, но погружена в уныние и начинаю бояться каждого шороха. В особенности, по вечерам.

— Я выяснил, кто это был. Больше они тебя не потревожат.

Я вздрагиваю от громкого голоса Багратова и прикладываю книгу к груди в защитном жесте. В темноте взгляда Дамира рождается штормовая ярость. Он переводит его в сторону, снижая градус злости до минимума, и садится на диван в метре от меня.

Его большие руки лежат на коленях в расслабленном состоянии. Но даже так в нём чувствуется мощь и сила. От него веет исконно мужской харизмой, в которую хочется завернуться с головой. Глядя на него, испытываю необъяснимо сильное желание спрятаться за фасадом его непробиваемой уверенности.

— Переезд состоится в скором времени.

— Уровень опасности снижен?

Мой голос немного дрожит. Я ничего не могу с этим поделать. Было легко играть невесту и девушку Багратова в окружении ослепляющей роскоши без тени угроз. Но стоило подельникам брата дать знать о себе, как меня тотчас же накрыло сильной паникой, как колпаком. Выбираться из-под неё удаётся лишь временами, но потом меня опять начинает топить в безотчётном страхе перед неизвестностью.

Не добавляет мне уверенности в себе и то, что Багратов несколько ночей подряд не ночует в своём доме. Постель кажется слишком огромной. Мне следует признаться, что я привыкла к его присутствию. Мне не хватает звука его глубокого мерного дыхания, которое я могу услышать в любой момент, стоит лишь проснуться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надо с этим что-то делать… — Багратов красноречиво кивает в мою сторону. — С тобой. С паникой на твоём лице. Мои люди отследили того, кто отправил это послание. Я поговорил. Долг снят. Больше им не захочется даже думать о тебе.

— Решил проблему окончательно?

— Да. Если тебя интересуют подробности, то они остались живы. Но их маленькому бизнесу грозит полное разорение, и до конца дней им придётся питаться через соломинку. Думаю, они больше не способны рисковать тем немногим, что у них осталось.

— Это всё?

— Больше сюрпризов быть не должно.

Я собираю пальцы в замок, разглядывая безупречный маникюр. Во мне многое сейчас на ранг выше, лучше, чище. Даже зрение. Особенно зрение… Но я ощущаю себя очень неуверенно, как будто ноги в любой момент могут потерять пол, а я — упасть. И только от мужчины, сидящего рядом, зависит, разобьюсь ли я при падении или меня благополучно подхватят сильные руки.

— Хорошо. У меня только один вопрос. Что стало с вещами из нашей квартиры? Всё уничтожило взрывом?

Багратов вздёргивает смолянистую бровь и улыбается одними губами.

— Нет. А что?

— Их выкинули?

Багратов поднимается и медленно прогуливается по комнате, демонстрируя мускулистое, раскачанное тело мужчины. Я смотрю на него, как загипнотизированная. Он красив знойной, обжигающей красотой. В нём всё смотрится стильно, как у мужчин из рекламы дорогих часов или элитного парфюма. В распахнутом вороте рубашки виднеется смуглая, поцелованная солнцем кожа и толстая, золотая цепочка. Пожалуй, эта цепочка и татуировки на руках — это единственное, что вписывается в образ криминального авторитета. По крайней мере, в фильмах их изображали именно такими — с непременными атрибутами власти, видимых и понятных каждому.

— Нет.

— Я хотела бы забрать некоторые вещи, памятные мне. Я могу это сделать?

— Хорошо. Можешь забрать особо дорогие, памятные для тебя вещицы.

Почему-то я уверена, что люди Багратова перетрясли всё и обыскали каждый уголок квартиры. Но только спустя два дня, стоя на пороге квартиры, ведущей в прежнюю жизнь, я понимаю, что даже мои самые смелые предположения оказались неверными.



Глава 16

Люди Багратова не только перевернули всё вверх дном. Они располосовали все холсты и мольберты. Половые доски сорваны все до единой. Обои порезаны и свисают со стен, как лоскуты кожи, отстающей от тела. Повсюду царит бардак и разгром.

Переступаю через щепки и обломки, не понимаю, почему Багратов разрешил мне вернуться. Но спустя секунду до меня доходит, что это своего рода послание — Дамир показывает, как легко может уничтожить мою жизнь. По щелчку, не оставив от неё и крошечного следа.

Я рассматриваю то немногое, что уцелело, и отбираю семейный фотоальбом и парочку альбомов с набросками Эда. Не могу расстаться с рисунками брата. Он подлец и вёл двойную жизнь, но я помню о брате и хорошее. Его увлечение рисованием — лучшее, что было в нём. Лучшее и понятное мне, потому что Эд привил мне любовь к живописи.