Жена поневоле

Она вспомнила, как совсем маленькой, трехлетней девочкой в гостях у родственников на Украине заблудилась на колхозной бахче среди огромных полосатых арбузов; как шла наугад по бесконечному полю и падала на сухую комкастую землю, цепляясь маленькими ножками за длинные толстые арбузные плети; как плакала от страха и голода, забившись от обжигающих солнечных лучей под колючие лопухастые арбузные листья; как долго-долго ковыряла палочкой твердую полосатую арбузную корку, чтобы хоть как-то утолить мучительные жажду и голод; как тряслась от страха в ночной, холодной темноте и плакала от счастья, когда поздно ночью ее все-таки нашла спущенная с цепи хозяйская собака, которую она украдкой от бабушки кормила привезенными из Москвы гостинцами: печеньем и половинками шоколадных конфет (девочкой Кира так любила шоколад, что не в силах была отказаться от любимого лакомства и собаке доставалась только половинка его). Вспомнила о том, что недавно, наконец-то, развелась с мужем; вспомнила свой бурный страстный роман, прервавшийся в одно мгновенье; вспомнила, что три недели назад уехал с отцом в Германию на лечение ее «любимый Шубин» — ее бывший жених, тринадцать лет не решившийся на ней жениться, с которым у них начались новые отношения, а он уехал… и на сегодняшний день она осталась совсем одна — дочки и родители отдыхают на море, а она прозябает в душной и пыльной Москве и занимается, черт знает чем…

«Хватит рыдать! — остановил Киру ее внутренний голос. — Актрисулька из погорелого театра! Через десять минут нос опухнет, глаза покраснеют и заплывут, как у пьяницы… Ты этого добиваешься?»

Напуганная такой не радужной перспективой, Кира тут же, перестала плакать и, вытирая мокрые щеки ладонями, удивленно посмотрела на опухающую прямо на глазах лодыжку.

Мистика!

4

— Кажется, я, и правда, сломала ногу, — довольно равнодушно констатировала Кира и зыркнула глазами на капитана, злость и обида теперь были настоящие. — Добились своего?! Справились с беззащитной женщиной? Теперь я в собственный дом своими ногами войти не смогу!

— Не волнуйтесь, Кира Дмитриевна, сейчас позовем врача из «Скорой помощи», он вам поможет, заодно и зафиксирует травму.

Николай сунул ей в руку свой носовой платок и заговорил со следователем:

— Киру Дмитриевну необходимо внести в дом и уложить в кровать — ей нужна медицинская помощь, если вы не дадите на это разрешение, то о вашем безобразном поведении сегодня же будет доведено до сведения прокурора города.

— Ладно, — вынужден был согласиться Знаменский, сознавая двоякость своего положения — с одной стороны его слово закон: в дом посторонних не пускать, а с другой стороны жалобы начальству ему были не к чему — карьера для него была намного важнее. — В дом вносите, но разговаривать с задержанным она будут только в следственном изоляторе и в присутствии следователей!

Николай кивнул высоким, плечистым телохранителям внешне очень похожим друг на друга и те, подхватив лжехозяйку на руки, быстро внесли ее в дом, сам же он пошел к гаражу за врачом.

Ларион бежал за хозяйкой, восседающей на троне из мужских, крепких рук, и был совсем не против еще раз показать всем какой он злой и страшный пес.

Попав в чужой дом, Кира старалась не вертеть головой, исподволь рассматривая холл с художественным паркетом и широкой деревянной лестницей из красного дерева с резными балясинами, шикарно обставленную гостиную, куда телохранители внесли ее, ожидая прихода врача.

Ее усадили на диван, сняли босоножку с вывихнутой ноги, заботливо подставив под ногу круглый пуфик.

Ларион лег рядом с хозяйкой, положив длинную морду на вытянутые вперед лапы — работу свою он выполнил: хозяйку защитил, теперь можно и отдохнуть.

Врач «Скорой помощи» перебинтовал поврежденную лодыжку эластичным бинтом, заклеил ссадины пластырем на коленях и предложил сделать обезболивающий укол, но Кира наотрез отказалась — у нее должна быть сейчас ясная голова, а после укола ее обязательно потянет в сон — уж она то знает свою привычку прятаться от боли и неприятностей в кровати, выпив большую чашку сладкого-пресладкого какао и накрывшись с головой одеялом. Выписав рецепты на мазь и обезболивающее и написав заключение после осмотра (зафиксировал, таки, факт наличие травм), врач в полголоса поговорил с полицейским капитаном и, получив вознаграждение за проявленную заботу от благодарной «пациентки», ушел.

— Несите, Киру Дмитриевну, на второй этаж, в первую гостевую спальню, — по-хозяйски распорядился Николай, рукой отстраняя с дороги предпенсионного возраста домоправительницу в темном платье с белым, кружевным воротником, на ходу поясняя ей ситуацию. — Кира Дмитриевна подвернула ногу на ступенях крыльца.

— Я всегда говорила, что мрамор очень скользкий материал, а в сырую погоду особенно! Только я не уверена на счет собаки… от нее столько шерсти в доме.