Жена проклятого князя

Верь, верь мне. Главное, не спрашивай, не висит ли у меня на шее кулон, которого ты не видишь.

– Как вам будет угодно. Желаете еще вина?

– Пожалуй.

Пока Козетта наливала ему вина, он сверлил Матильду взглядом. Видимо, ждал, что она разозлится или испугается. Ага, сейчас. Три раза. И начинать беседу она тоже не собиралась, ведь ее не спрашивают? Нет.

Хотя она бы, пожалуй, с удовольствием рассказала бы маньяку о ночи, проведенной с Зорро. Просто чтобы посмотреть, как он злится. Или чтобы самой окунуться еще на несколько мгновений в то жаркое безумие.

Внутри потеплело, настроение поползло вверх. Все же мсье незнакомец был хорош, боже, как он был хорош! И когда занимался с ней любовью, и когда улыбался во сне, обнимая подушку…

Ну да. Она сбежала на рассвете, едва проснувшись. Оделась, выскользнула из номера – и поминай как звали. И никаких угрызений совести или романтической чуши! Отличный вечер, первоклассный секс. Спасибо, мсье Зорро, что подняли мне самооценку и помогли убедиться, что с либидо у меня все в порядке. Прощайте.

– Чему ты улыбаешься? – все же поинтересовался маньяк, приканчивая второй бокал.

Между прочим, вкуснейшего, минимум пятидесятилетней выдержки десертного вина. Наверняка дорогущего!

– Хорошее утро, шевалье Д’Амарьяк. Птички поют, розы пахнут. Вам нравится, как пахнут розы?

Маньяк снова маньячно блеснул глазами, но Матильде было все равно. Она по-прежнему боялась, но как-то рассудочно, не сердцем. Вообще, на нее после ночи с Зорро снизошло умиротворение. Хорошее такое, деятельное и продуктивное. И черта с два всякие маньяки недобитые ей испортят настроение!

– У меня для тебя подарок. – Командор Маньяк вынул из-за обшлага рукава белый прямоугольник плотной бумаги и протянул Матильде.

– Благодарю вас. – Матильда кивнула, прежде чем начать читать пурпурные буквы.

Она даже сумела удержать светскую улыбку во время чтения. И не уронить подарочек. И не обругать маньяка всеми матерными словами, которые знала.

Их императорское величество изволили пригласить княгиню Волкову на прием в честь чего-то там. Через десять дней. Коротко и ясно, не так ли?

Развалившийся в кресле Д’Амарьяк наблюдал за ней с издевательским сочувствием.

– Вашей светлости оказана огромная честь, – при этом «светлость» прозвучала так, что Матильде вновь захотелось запустить в него вазой. – Вы счастливы?

– Несомненно, я счастлива…

– Никаких но, моя прелесть. Ты должна быть на приеме. Император желает тебя видеть. Его величество так добр, что дает тебе время подготовиться. Платье там, драгоценности. На всякий случай напоминаю, что являться ко двору без украшений неприлично.

– Идите к демону, Д'Амарьяк. – Матильде казалось, что улыбка намертво приклеилась к ее губам.

– Предпочитаю пойти в твою спальню.

– Сожалею, но в моей спальне ремонт. Не хотите ли полюбоваться фонтаном?

Ледяным, мать твою, и искупаться в нем!

– Если ты желаешь заняться любовью в саду, моя прелесть, не смею отказать.

– Не желаю. – Спокойствие Матильды не просто дало трещину, а грозило рассыпаться на мелкие осколки. – Вы не смеете меня принуждать.

– Ну что ты, я и не начинал тебя принуждать.

– Убирайтесь.

Маньяк засмеялся и сделал движение, словно собирается встать.

Матильду подбросило с кресла. Она отскочила к стене, с ненавистью глядя на маньяка. Руки дрожали, колени подгибались, холодный пот лился по спине. Проклятый ублюдок! Она не дастся!

Ублюдок продолжал смеяться, тоже не спуская с нее глаз. Матильде показалось, что ее платье сползает под его взглядом. Но вот багровых щупальцев почему-то не было. Он в самом деле не собирается ее принуждать магически?..

Подумав об этом, Матильда едва не надавала себе по щекам. Она что, пытается найти в нем что-то хорошее? Может быть, благородство? Или неземную страстную любовь, как в розовых романах? Ага, сначала он ее изнасиловал три раза от великой любви, потом признался в тяжелой детской травме, сделавшей его маньяком, а к финалу ее нежность и невинность перевоспитали маньяка в милого ягненочка.

Истерически хихикнув от вставшей перед глазами картины – маньяк в овечьей шкуре, – Матильда сделала осторожный шаг к двери, ведущей в дом.

– Ты дрожишь от страсти, моя прелесть? – Он неторопливо поставил пустой бокал на стол. – Наш император, да правит он тысячу лет, весьма благосклонен к темпераментным дамам.

Сволочь, гад, скотина! Мало ему напугать ее до истерики, еще и угрожает! Наслаждается ее беспомощностью, чтоб у него все отсохло! И почему у нее нет пистолета? Она бы проверила – берет ли пуля сорок пятого калибра темного мага! Шесть раз, полную обойму! Чтобы не пялился на нее, как на стейк средней прожарки!

Она сделала еще один шажок к двери, глубоко вдохнула, приготовившись бежать – и оказалась прижатой к стене. Всем маньячным телом.

Чтоб тебя! Чтоб тебе! Чтоб у тебя отвалилось то, чем ты в меня вжимаешься, сволочь ты неудовлетворенная! Только посмей, только посмей… я не буду плакать! Я тебе всю морду расцарапаю, сукин ты сын!..

– Что тебя связывает с Товилем? – наотмашь хлестнул вопрос.