Жена самоубийцы

Камин жарко полыхал. Каменные своды нависали над старинной мебелью, стены украшали портреты в рамках с позолотой. В глубоких креслах, окружавших столик в стиле Людовика XV, сидели дорогие хозяину гости.

Дым от сигарет клубился кверху, к настенным охотничьим трофеям, центральное место среди которых занимала крупная медвежья голова.

– Бог мой, Андре, посмотри на эти несчастные головы, они торчат из стены на потеху публике! – воскликнула Мадлен, озираясь по сторонам.

– Милая, это истинная французская забава, в ней и заключен доблестный дух любого стрелка – показать миру добытые трофеи, а иначе что за толк в охоте! – ответили ей.

– Ну можно как-то иначе похвалиться своими заслугами, но не так, по-варварски! Разве вы не согласны со мной? – обратилась она к Марселю Атенье, хозяину поместья.

– Как раз напротив! – вздохнул он. – Очень даже согласен. Я не любитель охоты, а вот мой дедушка был иного мнения. Всех этих красавцев он лично лишил жизни.

– Меня не вдохновляют такие рассказы, они только расстраивают! – надулась Мадлен и закурила.

– Посмотрите на этого медведя, – всплеснула руками ее подруга, Клодель. В голосе звенели фальшивые слезы начинающей артистки. – Как он был убит?

– Это дурная история, я не люблю ею делиться, – ответил Марсель.

– Да что не так с этим медведем? Жизнь его уже кончена, что может быть страшнее этого? – рассмеялся кто-то из гостей.

Вместо ответа Марсель откинулся в кресле, предлагая гостям жестом налить себе еще выпивки. Какая-то затаенная мысль бросила тень на его лицо, и он побледнел, задумчиво глядя на бокал с виски, в котором пламя из камина рисовало причудливые узоры. Он начал рассказ.

– Мой дед носил титул барона. Представьте себе, какие привилегии получает человек с таким званием: он мог обратиться за любой денежной контрибуцией, и она немедленно удовлетворялась. Барон де Бонье владел мануфактурами, кузницами и даже плантациями в Вест-Индии, вел красивый и сытный образ жизни. Говорят, самое тяжелое, что ему приходилось делать за день, это менять шелковый халат на обеденный костюм. Он был настоящим аристократом по рождению и по праву, не чета первоимперщикам, которых наплодил Наполеон. Нет, этот человек был истинным дворянином, впрочем, не всегда титул идет вкупе с достоинством. Однако, по порядку.

Жил он в Париже вместе с женой и тремя детьми, а этот замок был его летней резиденцией, местом отдыха. Он любил охоту, а так как здешние места полны дичью, то каждый сезон он по неделе или две гостил здесь, испытывая гордость оттого, что обед и ужин добывал лично. В тот год стояла теплая весна. Мой дед приехал в Шеврёз в сопровождении друзей, состоявших в большей степени из старых приятелей и в меньшей – таких же заядлых охотников, каким был он сам.

В первый же день охоты было убито шестьдесят вальдшнепов и выпито тридцать бутылок вина. Мужчины и слуги ели птиц два дня на завтрак, обед и ужин, но все равно у них оставались в запасе эти остроклювые создания. Это была охота что надо! На четвертый день, когда запасы алкоголя порядком подиссякли, а желание барона поразить друзей своей охотничьей удачей, напротив, усилилось – лес, словно сокрушаясь о собственной щедрости, вдруг вымер.

Ни одна лисица не метнула пушистым хвостом, ни единый суслик не нырнул в норку, ни гусей, ни тетеревов. Стояла тишь, один ветер гулял по верхушкам вереска, и даже змеи притаились и не показывались на свет, чуя беду. Лес был пуст, как суп без мяса. Кто-то вроде бы видел, как мелькнула в кустах серая тень, но был ли это зверь или отголосок заката – никто толком не знал. Барон был человеком суеверным, но больше, чем суевериями, он был одержим собственными причудами. Словно в отместку природе за отказ делиться запасами в нем взыграло неистребимое желание поймать зверя, да покрупнее. В каком-то полубреду, уже порядком подуставший от праздности и пьянства, он заявил о своем намерении прикончить медведя.

Представьте себе! Да в этих краях медведя не видели уже лет двести! Но в барона точно бес вселился. «Не уеду без зверя!» – заупрямился он, словно ребенок. А так как за охоту он пообещал большие деньги, желающих ее устроить нашлось немало. Да только медведя-то взять было неоткуда.

В то время у деда служил Амбруаз Моро. Прескверный был мужичонка, так говорила моя бабушка. Подлый, амбициозный и жутко надоедливый. И была у него мечта – построить первую в наших краях паровую мельницу. Он и проект подготовил, оставалось только последнее разрешение из Парижа. И надо же было такому случиться, что бумагу, которую так ждал Моро, мог подписать только мой дед. Все из-за того, что он владел местными землями. Сами понимаете, что для Моро найти медведя и привести его егерям на поводке – было делом личной заинтересованности. Так он и поступил, проявив смекалку и выкупив зверюгу у заезжих цыган, и еще отказался от вознаграждения за свою находку, ожидая награды гораздо более ценной – в виде необходимой подписи моего дедушки.