Жена Тони

– Брось, Чич. Я просто не принимаю твой отказ. Это безумие какое-то. Давай договоримся. Ты получишь свою помолвку, сколько бы тебе ни потребовалось времени. Я ухожу в море, у тебя гастроли, а когда я вернусь, можем подождать еще, если тебе будет нужно. Хоть двадцать лет, мне все равно. Хочешь пышную свадьбу, хочешь скромную – я согласен на любую. Правда, если мы подождем двадцать лет, добрая часть твоих кузин постарше уже умрет, так что придется устроить свадьбу поскромнее. Без павильона, втиснем всех на ваш задний двор. Все, что хочешь, только бы в конце концов у алтаря меня ждала ты, готовая сказать «да».

Чичи почувствовала, что у нее закружилась голова.

– Я тебя слушаю, – сказала она.

– Я думаю, что для того, чтобы узнать тебя, все твои грани, понадобится время. Нам нужно больше времени. Но мне не нужно время, чтобы понять, что я люблю тебя больше, чем кого-либо еще, и что при одной мысли о том, чтобы прожить жизнь без тебя, я погружаюсь в такое отчаяние, какое даже описать не могу. Ты не можешь прожить свою жизнь одна или с другим мужчиной, потому что я не могу жить без тебя. Моя семья – это ты.

Для Чичи Донателли семья воплощала все самое главное. Именно сила семьи высвободила ее мечты, целеустремленность и самосознание. Семья всегда будет для нее священна. Поддержка, которую отец оказал ее таланту, была настолько тесно сплетена с ее собственной верой в свои способности, что в сознании и сердце Чичи они были неразделимы. Семья означала, что Чичи никогда не остается одна, даже вдали от дома, на гастролях; что каменная стена защищает ее от беды и что та же стена удерживает в узком кругу радость, о которой узнают только те, кому Чичи доверяет и с кем ее объединяет общее прошлое. Следовательно, став для Тони его семьей, она может без колебаний согласиться на таинство брака, если поверит, что он чувствует то же самое.

– Не торопись, подумай хорошенько, – добавил Тони. – Если бы я мог, я ждал бы до скончания времен. – Он не шутил.

– Ладно, Сав. Ладно.

– Ты серьезно?

– Да.

– Ты не сдаешься, не просто сломалась, ты действительно хочешь, чтобы мы поженились?

– Да, я выйду за тебя замуж.

Тони достал из кармана коробочку, встал на колени перед Чичи и откинул крышку. В складках темно-синего бархата покоилось платиновое кольцо с сердечком, выложенным из мелких бриллиантов. Сердечко посверкивало в розовом свете лунных лучей.

– Если оно слишком броское, я могу его вернуть в магазин, – неуверенно сказал Тони.

Чичи сузила глаза.

– Давай сюда, – скомандовала она.

– Ох уж эти итальянские девушки! – вздохнул Саверио, поднимаясь с колен и надевая ей на палец кольцо.

– Это самое изысканное кольцо, которое я видела в жизни, – прошептала Чичи и процитировала слова песни: «В золотом кольце бриллиант блестит», обняла и поцеловала Саверио.

Тот закончил цитату:

– «Нас с тобой ничто уж не разлучит».

– Хорошие стихи, – сказала Чичи.

– Шуточная песня, – поддразнил ее Тони.

– Юмореска, – поправила она его.

Тони не выпускал ее из объятий. От ее кожи веяло первым днем лета.

– Ты так собираешься делать всю жизнь? – поинтересовался он. – Поправлять меня?

– Всего лишь когда ты будешь ошибаться. – Она поцеловала его руки. – Сав?

– Да?

– А ты будешь мне верен?

– Всего лишь вечно.

Чичи выпрямилась на водительском сиденье, осторожно и медленно ведя «паккард» по улицам Сан-Диего.

– Мне нельзя опаздывать, – волновался Тони.

Она прищурилась:

– Кажется, мне нужны очки.

– Нашла когда мне об этом говорить!

– Успокойся, мы уже почти доехали, – сказала она.

– До базы-то мы доедем, но как ты потом попадешь в тот свой монастырь?

Автомобиль дернулся.

– Как кенгуру, – беззаботно ответила Чичи. – Твою машину я верну на место, а за мной Шейла прислала нашего водителя. Все будет отлично.

Фары осветили табличку на сетчатом заборе, сообщавшую, что перед ними Ремонтная военно-морская база Сан-Диего.

– У нас получилось! – Чичи выжимала тормоза, пока автомобиль не остановился. Она повернула ключ в стояночное положение и выключила зажигание.

– Все еще хочешь «паккард»? – спросила она.

– Ход неплохой, но были и перебои. По-моему, тормозные колодки стерлись, – предположил Тони.

– Скажу автомеханикам, когда буду возвращать.

Чичи повернулась к Тони и оттянула у себя на шее золотую цепочку с медальоном. Она разомкнула замочек, надела цепочку на шею Тони и застегнула.

– Это чудодейственный медальон. Освященный. Пока ты его носишь, с тобой не случится ничего плохого.

– Со мной не случится ничего плохого, пока ты меня любишь, – ответил он.

Чичи нежно поцеловала жениха.

– Когда ты вернешься?

– Мое следующее увольнение через восемь месяцев. А потом кто знает.

– Если только война не закончится.

Тони улыбнулся.

– Вот об этом помолись отдельно, – сказал он.

– А ты знаешь, куда тебя посылают?

– Дно океана, оно и есть дно, куда ни направляйся.

– А каково оно, на дне?

– Работа на подводной лодке очень похожа на заводской конвейер. Стараюсь много не думать. Но когда думаю, то все мысли только о тебе.

– А я буду думать о тебе. – Чичи опустила взгляд на свою руку. – Это самое прекрасное кольцо, что я видела в жизни. Спасибо.