Жена Тони

Ему хотелось найти правильные слова, чтобы сказать Чичи, что та минута, когда он наконец-то сможет заняться с ней любовью, станет счастливейшей в его жизни. Чичи была единственной женщиной, которая постаралась его понять. Казалось странным признаваться в таком, учитывая, сколько связей с женщинами он имел в прошлом. Чичи не отвергала его, когда он делал глупости, она не заставляла его мучительно сгорать от стыда каждый раз, когда он проявлял человеческую слабость. Ее способность прощать была равной ее способности любить.

И вот поэтому Чичи Донателли досталось сверкающее сердечко.

23 декабря 1942

Сан-Диего, Калифорния

Дорогие мистер и миссис Армандонада,

Надеюсь, мое письмо застанет вас в добром здравии.

Пишу вам с большой радостью. Ваш сын Саверио попросил моей руки. Я приняла его предложение. Как вам известно, в настоящее время он служит на Тихоокеанском фронте мичманом американского военного флота. Нам удалось ненадолго увидеться, так как до конца войны я работаю в оркестре в Калифорнии.

Миссис Армандонада, я помню, как встретилась с Вами и Вашей кузиной Джузи дома у моих родителей. Вы показались мне очень милой, и я часто вспоминала Вас с тех пор. Мистер Армандонада, я с нетерпением ожидаю знакомства с Вами. Судя по тому, что Вы вырастили такого чудесного сына, я уверена, что у него был лучший в мире отец. Желаю вам обоим самого счастливого Рождества.

С любовью,

Чичи Донателли, невеста Саверио

P. S. Когда он возвращался на подводную лодку «Невада», я надела ему защитный медальон, освященный отцом Краузе из церкви Девы Марии Лоретанской.

8 1943–1944

Marziale[73]

Лейтенант Тони Арма отдал свой первый приказ наполнить морской водой балластные цистерны подводной лодки «Невада» и немедленно почувствовал, как нарастает давление в ушах. Послышался лязг открывающихся решеток. Жужжание гребных винтов стало затухать, затем и вовсе прекратилось. Уши Тони отслеживали этапы погружения субмарины с той же точностью, что и стрелки индикаторов, за которыми он наблюдал на центральном посту. Он полагался на свои пять чувств не меньше, чем на данные аппаратуры и собственную сообразительность, точно так же, как его командиры доверялись гидролокатору, когда вели подводную лодку сквозь густые черные водоросли над океанским дном.

Переданная по цепочке команда многоголосым эхом раскатилась по главному корпусу субмарины. Заглох негромкий рокот двигателей, и наступила полная тишина. Субмарина погружалась на глубину. Это были уже третьи за день подобные учения. Изучив индикаторы давления, Тони начал заносить данные в бортовой журнал, когда лампочки на потолке внезапно моргнули и погасли. Обычно аварийное электроснабжение включалось через несколько секунд после отрубания электричества; Тони схватился обеими руками за ведущий наверх трап и стал ждать, когда снова зажжется свет, прислушиваясь, не будет ли нового приказа. Судя по звукам, отсеки главного корпуса начали автоматически запираться. Пока волноваться не стоило – все шло согласно стандартному алгоритму действий. Никаких сообщений не последовало, а вскоре пульт управления снова зажегся. Тони выдохнул с облегчением. Датчики на панели засветились, стрелки указателей начали крутиться. Не получив нового приказа, лейтенант продолжал следить за датчиками и ждать.

Судно немного покачнулось, затем как будто начало давать крен. Тони был уверен, что причиной не стал заданный ранее командиром подводной лодки самый малый ход. С утра морякам сообщили, что на этот день намечена учебная тревога, но в плане действий не упоминалась проверка защитных маневров во время операций с цистернами балласта.

Над головой послышались быстрые шаги. Хлопнул люк боевой рубки. Видимо, командир субмарины созвал к себе оперативную группу из главного корпуса, подумал Тони. Судя по лязгу, люк закрыли и задраили. На трапе внутри рубки зашуршали шаги поднимавшихся по нему людей.