Жена убийцы

Лежащий у Эдди на коленях набросок — без красок, поскольку директор тюрьмы в обмен на его помощь ФБР одобрил лишь самые основные материалы для живописи — весьма достоверно изображал его бывшую жену. Лежащую на пляже, голую. Набегающий прибой намочил ей волосы, рука лежит на груди, взгляд потерялся в каком-то старом воспоминании. Кожи на теле нет, обнажены мышцы и сухожилия.

Семнадцать осужденных, ожидающих исполнения смертного приговора, знали друг друга и всех охранников. Они понимали, что если будут относиться к охранникам хорошо, те ответят им тем же. В обмен на хорошее поведение им разрешалось свободно гулять по коридорам. Кэл, как обвиненный в изнасиловании, в качестве дополнительной меры предосторожности находился под постоянным наблюдением на тот случай, если какому-нибудь другому заключенному вздумается на него напасть, но даже ему разрешали — по желанию — гулять по коридорам.

Остальные заключенные не обменивались с ним ни единым словом и даже не смотрели в его сторону.

Кэл редко выходил из своей камеры. Окон в коридоре также не было, один мрачный застенок ничем не отличался от другого, поэтому он предпочитал проводить время в своей камере, хотя и любил держать дверь открытой. Это ослабляло ощущение того, что он в ловушке.

— Жаркая стерва, — прозвучал голос в дверях.

Там стоял охранник с обритой наголо головой, рассеченной шрамом. Он требовал, чтобы заключенные называли его «сержантом», хотя у Кэла были все основания сомневаться в том, что у охранника за плечами была служба в армии или в полиции.

— Я видел ее на видеокамерах, когда она приходила. Ума не приложу, как, черт побери, ты мог потерять такую кралю! Я бы землю рыл, висел бы словно обезьяна над прудом с крокодилами… Пожалуй, именно поэтому ты, дурья башка, тут, а я там.

— Сержант, по-моему, вы также все свое время проводите здесь. Вы такой же заключенный, как и я, только вы тут по своей воле. Так кто же из нас дурья башка?

Подойдя к койке Кэла, сержант выплюнул ему на подушку зеленую харкотину.

— Отдай мне свой рисунок.

— Я еще не закончил.

— Ты закончил, раз я так сказал. — Надзиратель протянул руку к листу бумаги.

Вскочив с койки, Кэл нанес молниеносный удар. Его кулак, подобно стальной дубинке, отбросил сержанта к прутьям решетки. Схватив с прикроватной тумбочки телевизор, Кэл обрушил его сержанту на голову. Кровь брызнула на стены; телевизор рухнул на пол, превратившись в груду битого стекла и пластика.

Вытекающая из раскроенной головы охранника кровь устремилась по бетонному полу к сливному отверстию посреди камеры. Кэл завороженно уставился на нее. Темную, густую, медленно струящуюся по полу, подобно ручейку, обтекающему неровности.

Обмакнув в кровь кончик карандаша, он взял лист и придал цвета лицу Джессики.

Завыла сирена тревоги, в коридоре послышался топот тяжелых ботинок. Лицо Кэла тронула легкая усмешка.

Снова обмакнув карандаш в кровь, он продолжил работу.

Глава 33

Ярдли ощущала лишь холодное онемение, дом казался ей клеткой. Пока Уэсли, устроившись на диване, смотрел по телевизору вечерние новости, она ушла в комнату дочери и села на кровать, облокотившись на колени и уронив голову, глядя на тапочки Тэры. Ей словно ампутировали конечность, и обжигающая боль раны не пройдет до тех пор, пока девочка не вернется домой.

Ярдли провела день, одержимая Дастином Уотсоном, пытаясь найти хоть какие-то доказательства того, что он и есть подражатель. Она гадала, мог ли он пойти на то, чтобы отдать своего сына в ту же школу, где учится Тэра, чтобы та по своей воле пришла к нему. Криминальное прошлое Дастина, от мелких краж до попытки изнасилования, говорило о том, что он далеко не святой, но хватило бы у него ума, чтобы убить Динов и Олсенов? Единственный способ узнать это заключался в том, чтобы обыскать его дом.

Джессика дошла до того, что купила отмычку и села ждать перед домом Дастина, намереваясь проникнуть внутрь и убедиться в том, что Тэра не заперта в подвале, однако у нее сдали нервы, когда появились его дружки-мотоциклисты. Она уехала, оставив сообщение сотруднику, осуществляющему наблюдение за освобожденными по УДО…

Ярдли подняла взгляд на стены комнаты дочери. На них весели картины. Три полотна. Все были выполнены на высоком уровне — идеально прорисованные линии, краска, наложенная точными мазками. Ярдли не сомневалась в том, что человек, не догадывающийся о том, что картины написала пятнадцатилетняя девочка, решил бы, что перед ним работы профессионального живописца, за плечами которого долгие годы учебы и работы над полотнами.

Однажды она спросила у Тэры, почему та занялась живописью, и девочка ответила, что каждому человеку нужно давать выход своему творческому потенциалу. Больше они к этой теме не возвращались.

Перезвонил сотрудник, осуществляющий наблюдение, и сказал, что сейчас его нет в городе, но завтра он готов встретиться с ней дома у Дастина Уотсона.

Ярдли также объяснила все Болдуину, когда тот заезжал к ней домой проверить, как она, и он отправил к дому Дастина Уотсона двух агентов, следить за тем, кто входит и выходит.