Жена винодела

Привычно ощущая, как ее окутывает подземная прохлада, она тихонько спустилась по ступенькам винтовой лестницы, прошла вдоль главного коридора, свернула направо, налево, затем снова направо в узкий проход. Там, в глубине, находилась комната, частично скрытая кирпичной стеной, так что ее невозможно было заметить, если специально не искать. На полу, спрятанное между двух огромных пюпитров с бутылками, лежало одеяло. Селин села, завернулась в него и стала ждать.

Она просидела так почти час и уже начала впадать в панику, когда услышала приближающиеся шаги по каменному полу, поднялась на ноги и прищурилась, вглядываясь в темноту. Наконец у входа в ее убежище возник силуэт, окруженный ореолом от света лампы.

– Мишель! – Селин почувствовала огромное облегчение. – Слава богу, я уже стала беспокоиться.

– Прости, пожалуйста, что опоздал. – Мишель прошел внутрь и поцеловал ее в обе щеки. – Инес хотела поговорить, и…

– Все в порядке, не нужно ничего объяснять. – Селин не хотелось думать об Инес и слышать, как Мишель произносит ее имя. Когда Инес со слезами на глазах просила у нее прощения за то, что заподозрила ее в любовной связи с Мишелем, Селин едва не упала Инес в ноги и не призналась во всем. В том, что они с Мишелем действительно любовники. Что Селин уже два месяца как помогает Мишелю в подпольной работе. И любит его с мучительной и непреодолимой страстью.

– Селин, – выдохнул Мишель и поцеловал ее снова, на сей раз в губы. – Я должен кое-что тебе сказать.

Тут она заметила, что одежда Мишеля измята, а выражение лица виноватое.

– Что-то случилось с нашей сетью? Пожалуйста, скажи, что не с мадам Годен.

Селин очень любила эту строгую женщину средних лет, которая в последние месяцы поддерживала их связь с подпольем. Днем это была дородная сердечная домохозяйка, супруга ничего не подозревающего винодела, а по ночам превращалась в пламенного бойца и незаметно проскальзывала от тайника к тайнику с винтовками, спрятанными в складках платья. Несколько недель назад немецкий часовой остановил ее, когда она несла шесть стволов, но отпустил, с отвращением махнув рукой, когда она стала болтать о свином навозе и удобрениях. Вечером того дня она двадцать минут хохотала над этим приключением в «Мезон-Шово», помогая прятать оружие в бочку, предназначенную для отправки на север.

– Нет, нет, ничего подобного. – Мишель запустил пальцы в ее волосы. – Это Инес, Селин. Прости, но сегодня вечером у нас с ней были… отношения. Мне пришлось.

– О! – Селин, задохнувшись, отступила на шаг. Но она не имела права на боль – ведь Инес как-никак жена Мишеля. Попыталась, наверное, начать все с чистого листа. Возможно, это знак, чтобы Селин заканчивала роман с Мишелем. Но это невозможно!

– Селин, – начал Мишель.

– Не надо оправдываться, ты не сделал ничего дурного.

– Но та, которую я люблю, – это ты.

– А та, на которой ты женат, – она. – Селин улыбнулась сквозь слезы. – И в силу этого мы с тобой неправы, верно?

Несколько мгновений они молча глядели друг на друга, и, как раз когда Селин собралась с силами, чтобы произнести нужные слова, заговорил Мишель:

– Пора, Селин.

– Что пора?

– Принимать груз. – Мишель всмотрелся в ее лицо. – Ты уверена, что хочешь помогать? У меня не лежит душа рисковать тобой.

После секундного колебания Селин кивнула: сердце бешено билось. Мишель еще в августе согласился, чтобы она вместе с ним помогала подпольщикам, но до сих пор она работала только в погребах, получая оружие, которое привозили два человека – мадам Годен и мужчина, известный только под конспиративной кличкой Ренар – «Лис». Мишель говорил, что так безопаснее: если что-то случится, Селин будет утверждать, что в погребах имела дело только с вином. Но она постоянно просила новых поручений для подполья, и накануне ночью Мишель наконец сказал, что ему понадобится пара рук для одного дела, хотя и не объяснил, для какого именно.

– Пошли, – сказал Мишель.

Они взялись за руки, переплетя пальцы, и заспешили наверх.

Небо было ясным, и при свете месяца Селин могла разглядеть на пологих холмах костлявые очертания голых лоз, уснувших на зиму.

– Что происходит? – прошептала она. – Куда мы идем?

– Доверься мне, – ответил Мишель. В молчании они зашли на виноградник и двинулись вдоль одного из аккуратных рядов. Под ногами у них шуршали опавшие листья и хрустела мерзлая земля.

Их фигуры наверняка были хорошо заметны, шаги отчетливо слышны, движения очевидны, но Селин, доверившись Мишелю, шла за ним следом.

Еще через мгновение они оказались на дороге, и в первый момент Селин не могла понять, зачем они сюда пришли. Вокруг никого не было, и вряд ли кто-то мог бы скрытно приехать сюда среди ночи – звук на пустой дороге слышался за километры. Даже просто стоять здесь казалось безрассудством – что, если проедет немецкий грузовик и солдаты их заметят?

– Мишель, – нерешительно начала она, но тут из-за поворота в каких-то пятидесяти метрах от них появились двое мужчин, с ног до головы одетых в черное; они катили нагруженную телегу.