Жена винодела

Селин уже думала о том, что оборвать связь с подпольем было бы, пожалуй, безопаснее и для нее, и для ребенка. Но не могла на это пойти: на карту было поставлено слишком много.

– Нет. Если я не стану бороться за лучшее будущее, мой ребенок обречен.

– Но если ты погибнешь…

– Я умру, если прекращу быть собой, – твердо сказала Селин, хотя в душе и колебалась. – У каждого из нас есть причины отступить, но великое дело требует риска. Я уверена, Мишель. Теперь у меня больше оснований бороться, чем когда бы то ни было.

– Но…

– Прошу тебя!

Мишель долго смотрел на нее.

– Хорошо.

Когда он вел ее за руку в дальнюю часть погребов, ей показалось, что ребенок шевельнулся в животе, хотя для этого было еще слишком рано.

Глава 20 Июнь 2019 Лив

Лив понимала, что накануне слишком грубо ответила бабушке Эдит, но она устала ходить на цыпочках и искать дорогу на ощупь, пока бабушка по-прежнему придерживает все карты. Да и возмутиться намеками на адюльтер – что тут такого? Лив уже не верилось, что Жюльен вчера действительно ее поцеловал, а она не остановила его немедленно. Промаявшись всю ночь, она поднялась затемно, готовая извиниться перед бабушкой. Но та все утро не выходила из своей комнаты и отказывалась разговаривать, лишь резко выкрикнула из-за закрытой двери, что с ней все в полном порядке.

Лив оделась, вышла из гостиницы и направилась на юг от площади Эрлона, не вполне понимая, куда ее несут ноги. Ну почему первый за многие месяцы человек, который ее рассмешил, – и впервые в жизни дал почувствовать, что ее ценят, – принадлежит другой? Досадуя на себя, она вытерла губы. Не сама ли она спровоцировала Жюльена, жалуясь на свои семейные невзгоды и смеясь его шуткам?

Но даже сейчас, коря себя, она испытывала странную и стыдную легкость. Ей нравилось с ним перешучиваться, его общество раскрепощало, а поцелуй ощущался как нечто совершенно естественное. Что все это говорит о ней самой? Что она ничем не отличается от новой подружки Эрика – разве что на полтора десятка лет старше и слишком хорошо знает, какими потерями, каким отчаянием может обернуться неверность.

На углу улицы Тиллуа Лив замедлила шаги, чтобы пропустить группу туристов, и вдруг заметила, что стоит прямо напротив брассери «Мулен». Интересно, она сама подсознательно выбрала маршрут, который привел ее сюда, или это знак? Впрочем, неважно. Она здесь и желает знать правду. Лив перешла через дорогу и вошла в дверь.

– Bonjour, une table pour une personne, s’il vous plaît[26], – сказала Лив возникшему перед ней официанту и вновь взглянула на висящую возле двери фотографию, с которой смотрела молодая бабушка. Официант улыбнулся, взял меню и направился было к столику, но Лив окликнула его: – Постойте!

Он оглянулся, удивленный:

– Oui, madame?[27]

– Вы говорите по-английски?

Он поколебался:

– Немного. Чем я могу вам помочь?

– Я просто… У меня вопрос об этой фотографии. – Она указала рукой на снимок, и официант вернулся, чтобы на него посмотреть.

– Да?

– Это, должно быть, прозвучит странно, но я думаю, что изображенные здесь люди – мои дед и бабка.

Официант нахмурился:

– Это супруги Тьерри, они владели этой брассери много лет назад.

– Да. – Лив дотронулась до фотографии. – Моя бабушка – Эдит Тьерри. На этой неделе она привезла меня сюда, в Реймс.

– Но, мадам, изображенная здесь женщина вряд ли еще жива. Ей сейчас должно было бы быть, наверное, больше ста лет.

– Ей девяносто девять, а на снимке, получается, девятнадцать. Я просто… я ищу ответы на некоторые свои вопросы и надеялась найти их здесь.

Официант все еще глядел на нее с сомнением, однако кивнул:

– Позвольте мне показать вам столик, а затем я попробую разыскать Жан-Пьера Руссо. Он работает здесь много лет и может что-то знать. Я выясню, где он.

– Спасибо вам огромное.

– Не за что. – Официант, улыбаясь, подвел ее к креслу. – Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Десятью минутами позже, когда Лив сидела за своим столиком с фужером брюта «Моэт э Шандон» и перечитывала историю брассери на обороте меню, к ней приблизился очень пожилой, под восемьдесят, седоволосый мужчина в рубашке и галстуке.

– Простите, – сказал он на безукоризненном английском. – Это не вы разыскиваете кого-нибудь, кто мог бы поговорить с вами об истории этой брассери?

– Да, верно. – Лив поднялась на ноги, но мужчина жестом попросил ее сесть.

– Пожалуйста, сидите, а я, если позволите, к вам присоединюсь. – Он выдвинул стул. – Я Жан-Пьер Руссо, метрдотель.

– Для меня большое удовольствие познакомиться с вами, месье Руссо. Я Лив Тьерри Кент, – Лив протянула руку.

– А, так вы и правда Тьерри, Жан-Марк ничего не перепутал. И ваши предки были как-то связаны с брассери «Мулен»?

– Я полагаю, что моя бабушка Эдит Тьерри вместе со своим мужем Эдуаром владела этой брассери во время Второй мировой войны. Может быть, вы их знали?

Руссо покачал головой:

– Я здесь только с 1960-х. Но мой отец – он действительно работал здесь в 1940-х, у Тьерри.