Женаты по договору (СИ)

Мира снова чуть не вспылила. Что?! Она только приехала, а ей уже указывают, куда и во сколько ей идти?! Причем — служанка?! Хотя, конечно, девушка тут совсем не при чем. Она лишь выполняет распоряжение хозяина.

Первым порывом было сказать, что никуда она не пойдет. Пусть Аттавио злится, пусть нервничает из-за того, что она опять отказывается следовать плану.

Но мысль о том, что муж может снова заявится к ней в комнату, чтобы, как в прошлый раз, закончить далеким от еды процессом, заставляет ее отмахнуться от подобной идеи, и она кивает. Дескать, поняла госпожа графиня. Будет вовремя.

Может быть.

Хотя, конечно, за столь короткое время ее волосы не высохнут. Придется завязать их и спрятать под платок, в котором она будет выглядеть как матрона средних лет.

Хотя какая, собственно, разница? Может, в этом даже есть какой-то смысл. Остудит мужский пыл и заставит его придержать коней.

А еще в этом было что-то… от мести. Не совсем логичной, совершенно несвоевременной (вроде как), но в то же время — довольно простой. И потому легко реализуемой.

Оперативно закончив с мытьем, Мира быстро вытирается, одевается и уже в комнате с помощью горничной долго подсушивает волосы. Времени не хватает катастрофически, поэтому девушка одевается просто и незамысловато и даже игнорирует корсет. Зoла хорошо обучена, поэтому не ведет и бровью при этом страшном нарушении порядка, а еще старательно расчесывает волосы молодой графини мягкой щеткой, умело убирает в высокий и даже симпатичный узел и повязывает красивый платок в тон темно-сиреневому платью с квадратным вырезом, который прикрывает кружевами.

Мираэль опаздывает совсем немного — всего-то на несколько минут. Но специально не спешит, а, оказавшись в столовой, рассеянно отмечает свежий ремонт и новую мебель.

Аттавио не выглядит раздраженным. Только привычно осматривает ее, оценивает и удовлетворенно кивает. И, отмахнувшись от шагнувшего вперед дворецкого, сам встает и отодвигает для супруги стул.

Мира с достоинством кивает и садится. Уже привычно принимает из рук мужчины салфетку, расстилает на коленях и без энтузиазма смотрит на богатый стол. Как всегда, Аттавио предпочитает ужинать плотно и сытно и ждет от нее того же.

Вот только у нее совершенно нет аппетита. И поэтому, когда один из слуг ставит перед ней наполненную тарелку (будто она сама не может положить в нее то, что ей надо!), она просит:

— Чаю, пожалуйста. Молока не надо.

Слуга, разумеется, понятливо кивает, и уже через минуту перед графиней появляется чайничек и чашка из тонкого и изысканного фарфора. Молодой мужчина аккуратно наполняет ее чаем и отступает в сторону, чтобы не мешать.

— Все в порядке? Тебя все устраивает? — неожиданно спрашивает Аттавио, проницательно поглядев на чашку и сразу же переведя взгляд на лицо девушки.

— Да. Спасибо, — откликается Мира равнодушно.

— Тогда почему не ешь?

— Не хочу. Аппетита нет.

— Как и вчера? Мираэль, тебе надо лучше есть.

— Спасибо за беспокойство, но вашими стараниями (точнее говоря, стараниями вашей кухарки), я питаюсь очень хорошо. Куда как лучше, чем раньше.

После крайней фразы Мира поспешно прикусывает язык и про себя чертыхается.

А Аттавио красноречиво изгибает бровь. Но вместо колкого замечания властно приказывает:

— Тогда убери чашку и ешь.

В свою очередь Мираэль сдерживает рвущееся сопротивление и покорно кивает. Берет приборы и демонстративно режет лежащий в тарелке картофель. Потом — кусочки каких-то запеченных овощей. И мясо.

Граф следит за ее движениями, слегка наклонив голову, но уже через пару секунду сам приступает к еде. В отличие от девушки, ест он быстро, старательно двигая челюстями, и щедро запивает красным вином из большого бокала. И весьма ожидаемо заканчивает раньше Мираэль.

— Ты не ешь, — выносит он вердикт, посмотрев на почти полную тарелку девушки, — Не нравится?

— Что вы, очень вкусно, — нейтрально отвечает Мираэль, глядя на еду перед собой, как на врага, — Просто пальчики оближешь.

— Ты можешь сама составить меню по своему вкусу. Я неприхотлив.

— Хорошо. Я поняла.

— Если хочешь, можешь готовить сама.

Девушка недоуменно вскинулась, посмотрев на мужа. Смеется? Вроде нет.

— Ты же умеешь? — хмыкнув, спрашивает Аттавио.

— Конечно, — чувствуя какой-то подвох, осторожно кивает Мира, — И всегда умела. В этом нет ничего сложного.

— Ну разумеется, — небрежно протерев краем салфетки губы и подбородок, говорит мужчина, — Девочка-аристократка из обедневшей семьи. Разумеется, ты училась кашеварить.

— Деньги тут не при чем, — Мира хмурится, — Это часть обучения. Все девочки учатся домашнему хозяйству, несмотря на благородство крови или размеры ежегодного пособия.

— Но, помнится, к 15 годам в твоем образовании были значительные пробелы. Пришлось нанимать тебе учителей.

Мираэль не обиделась и не удивилась. Аттавио был прав. И в 15 у нее действительно появились учителя танцев, музицирования и придворного этикета, на которых у отца не было денег, хотя он ни разу не говорил, откуда те взялись. Она сама догадалась, хоть и некоторым временем позже.