Женитьба доктора Поволжина

– Ну, знаешь сам, в старину родители венчали детей по своему выбору, не спрашивая, любят они или не любят. И правы были. Любовь – это блажь. Найдет дурь на глупую девку, она и за вертопраха, за нищего пойдет. Тут дело родителей вмешаться. Я старых правил. Это я нашла ей жениха и пригласила его бывать у нас в доме. Он с положением, имеет средства и даже приданым не поинтересовался. Тебе на все наплевать, лишь бы тебя не беспокоили. А я любящая мать, и потому сочла своим долгом обеспечить свое дитя. Денег у нас с тобою при твоих привычках никогда вдосталь не было и не будет, а перед Викой целая жизнь. Вот я ее и обеспечила, а ты и пальцем не ударил, только хмыкал: «Гм, ладно, мне все равно, делай, как знаешь», – и сейчас же в клуб.

– И сейчас скажу: ладно, замуж дочку выдали, ну и пусть живет с мужем.

– А на этом, то есть на том, чтоб она жила с мужем, я, мой дорогой, настаивать отнюдь не собираюсь. Раз он ей не нравится, то пусть она живет у нас дома, под моей защитой.

– Но он протестует. Я получил от него письмо, да еще какое. Сегодня он явился ко мне и наговорил мне неприятностей.

– Зачем ты его принял? Запрети пускать его, как я запретила ходить сюда.

– Милая, как мы можем запретить мужу нашей дочери требовать ее к себе?! Ведь она его жена.

– Он оказался недостойным ее.

– Да почему? Он чудный человек.

– Вы все чудные, вам лишь бы похоть.

– Да брось говорить глупости. Он с ней в законном браке и имеет на нее все права.

– О, как ты меня раздражаешь. Она его не хочет, вот и все.

– Он будет настаивать на своем праве, а какие у нас причины отказать ему? Он ни в чем не виноват.

– Пускай требует развода.

– Ты рехнулась? Сейчас же после свадьбы? Все подумают, что у Вики не все чисто в прошлом, и прочее. Да он вовсе не хочет развода.

– Я не считаюсь с его хотениями, я забочусь только о дочери. Пусть разводится.

– А дальше что?

– Дальше у Вики, да и у нас, будет спокойная и обеспеченная жизнь. Он будет обязан ей платить хорошее содержание, а сам может жениться на другой. Во всяком случае, я свой материнский долг выполнила: замужем или в разводе, но моя дочь обеспечена.

– Но ведь это подлость. Как же это согласуется с твоими религиозными воззрениями?

– Забота матери об обеспечении своего ребенка не может быть грехом. Мне покровительствует Божия Матерь Экономисса.

– Это еще что такое? Ты, знаешь, не совсем того. Ведь если он потребует суда, то суд посмотрит на это совсем иначе.

– Я буду молиться Владычице Небесной, и Она мне поможет. Большое дерзновение у Бога имеет также молитва девы, а Вика, по счастью, осталась девой.

– Какой вздор! А если он вызовет меня на дуэль? – спросил он наконец жену прямо в упор.

– Не говори глупостей, – чуть замявшись, ответила она. – Все эти дуэли – чепуха. Если вызовет, то откажись. Плюнь и откажись.

– Это будет совсем позор не только мне, но и всей нашей семье. Кроме того, он может оскорбить меня публично, даже просто убить.

Жена, сжав губы, помолчала, точно взвешивая в уме все «за» и «против».

– Это все глупости, – сказала она с упрямством, – я дуэлей не боюсь и дочки моей никому не уступлю.

В эту минуту раздался звонок.

– Секунданты! – вырвалось у Мордовцева.

– Вздор! Аннушка, не отворяй! – крикнула Ольга Петровна, но Аннушка отворила и сейчас же сунулась в комнату, где находились супруги.

* * *

Отпустив Лукерью, отец Никодим стал размышлять, как ему надо поступить? Церковь дает ему право вмешаться, и не только право: по канонам он даже обязан в подобном случае исполнить долг увещания. Но он отлично знал, что если в простом народе к духовным увещаниям всегда относились с уважением и слушали голос Церкви, то в интеллигентной среде на вмешательство священника посмотрят с иронией. В правдивость свидетельства Лукерьи он поверил вполне, ибо все шло от чистого сердца и без всякого личного интереса. Говорить с самим доктором он не считал нужным ввиду чрезвычайной для него болезненности этого вопроса. Лучше всего было побеседовать с кем-нибудь из семьи Мордовцевых и таким образом дополнить сведения, полученные от Лукерьи. Отец Никодим задумался. И вдруг его осенила мысль поехать к Алле Степановне. Он у нее не бывал, но адрес ее у него был записан.

До Аллы было не столь далеко, но и не очень близко, а потому отец Никодим поехал на извозчике. Вообще маститому протоиерею неловко было ходить по городу пешком за полторы версты.

Алла Степановна жила в небольшой квартирке в четвертом этаже. Существовала она уроками музыки, так как была хорошей пианисткой и недурно пела. Услышав звонок, она сама открыла дверь и встретила отец Никодима приветливым восклицанием.

– Добро пожаловать! Ждала аркадскаго принца, магараджу из Брамапутры, маркиза Сарданапал и еще кого хотите, только не вас. Очень рада. Позвольте, я сниму вашу шубу. Вы, надеюсь, посидите.

И она, взяв в зубы папиросу, которую держала в левой руке, помогла отцу Никодиму раздеться, старательно отворачивая голову в сторону, чтобы не посыпать пеплом ему на воротник, но все же табачный дым коснулся его обоняния.