Женитьба Элли Оде [сборник рассказов]

В тот день Сапар хотел к вечеру вернуться в село, да не получилось, пришлось заночевать с поливальщиками. Вернулся лишь на следующий день под вечер. И сразу новость — Агаджан заболел. Горит весь. Не заходя домой, пошёл в дом Ямата. Мальчик лежал на постели посреди комнаты. У изголовья мать и Гарагыз. Вот, бедняга, она, оказывается, и сидеть по человечески не может, в три погибели скрючилась.

Солтанджемал закрыла лицо руками, всхлипнула. Гарагыз глянула исподлобья, отвернулась. Плохо дело. Сапар молча сел возле мальчика. Весь красный, в поту, Агаджан дышал тяжело, прерывисто. На шее под подбородком быстро-быстро билась тугая синеватая жилка… Сапар молчал, не отрывая глаза от этой жилки, и ему казалось, что она бьётся всё чаще…

— Что с ним?

Солтанджемал не ответила.

— Будто не знаешь… — не глядя на Сапара, пробурчала Гарагыз.

— Знал бы, не спрашивал. Я ж только что оттуда, с новых земель, даже домой не заходил. Тадждурды встретил и сказал — лежит парнишка, горячий, как там дыр…

— А остальное пусть тебе жена расскажет!

— Что это значит, Гарагыз?

Солтанджемал взяла пустой чайник и вышла.

— Совести не имеют люди… — по-прежнему не глядя на Сапара, бормотала старуха. — Над дитём измываются. Отца нет, заступиться некому…

— Да объясни ты, что случилось!

— Что случилось!.. Ребёнок голодный, непоенный весь день на солнце! Прокалило его от макушки до пяток, вот он и сомлел. Удар у него!

— Как — весь день? Я велел, чтоб Сейитли сменил его после полудня!

— Велел… Не явился твой Сейитли. Бибиш, говорят, к сватье его послала. Барана зарезала, надо ж твоей старшенькой мясца отведать. Корчит из себя баба. Муж бригадир, вот она и командует. И хоть бы проведать зашла…

Сапар уже всё понял, сидел, опустив голову. Говори, Гарагыз, говори… Сейчас тебе говорить, мне помалкивать…

Вошла Солтанджемал, поставила перед ним горячий чайник. Гарагыз продолжала честить Сапара и его жену. Хозяйка не остановила её, значит, согласна. Наверное, если бы не старуха, она сама высказала бы всё.

А мальчик не открывает глаза. Жилка прыгает часто-часто… Если он в сознании, то всё слышит. Может, поэтому и глаз не открывает? Хочет, чтоб бригадир скорей ушёл?

Мальчик застонал, заметался в бреду. Словно желая защитить его от опасности, Солтанджемал бросилась к сыну, загородила его своим телом, вытерла ему пот со лба. Не открывая глаз, Агаджан вскрикнул и опять задышал прерывисто…

— Доктора-то хоть вызывали?

— Приходил недавно, — нехотя бросила Гарагыз.

— Что сказал?

— Сказал — обойдётся. Вон, полную горсть лекарств оставил.

— Ну, раз сказал — обойдётся, незачем в панику впадать. Ты не тревожься очень, Солтанджемал…

Выговорить он это выговорил, а вот в глаза взглянуть нету сил. Ещё муторней, ещё тошней стало на душе. Чуть не сгубил ребёнка, а теперь — «не тревожься»! Всё равно что ударить человека ножом, а потом: «Извините за беспокойство!» А что делать-то? И молчать нельзя, и сказать нечего…

— Мать где?

— Корову доит.

— Она вчера посылала тебя к Бостан?

— Да. Я на ишаке ездил.

— В какое время?

— В полдень.

Сейитли посмотрел на отца и стал пятиться от него. Никогда отец его не бил, но сейчас показалось — ударит.

— Вы втоптали меня в грязь, — со сдержанной яростью негромко проговорил Сапар. — Ты и твоя мать. Я не смогу теперь глядеть людям в глаза!

— А я говорил! Я сказал маме, что ты будешь ругаться. А она говорит — не твоё дело, делай, как мать велит.

— Не врёшь?

— Солью клянусь! Я бы, может, успел вернуться, да у меня ишак сбежал, никак поймать не мог. Приехал — уже темнеет…

— Знаешь, что Агаджан заболел?

— Знаю. Я за доктором бегал. А когда он Агаджану таблетку в рот клал, я воду подавал запивать!

С ведром в руках в комнату вошла Бибиш. Сапар кивнул сыну:

— Ступай на улицу.

Сейитли быстро шмыгнул в дверь. Бибиш как ни в чём не бывало начала переливать молоко в стоявший возле двери чёрный казан.

— Ты знаешь, в каком состоянии ребёнок?

— Ещё бы не знать! Сын твой уже все уши прожужжал! Теперь ты начал? Тоже парень называется: сразу у него и удар, и горячка…

— Не стыдно тебе?

— С чего это мне стыдно будет?

— Я разрешал посылать мальчика к Бостаи?

— А когда я у тебя на такое разрешения спрашивала?

— Назавтра не могла послать? Мир рухнул бы?

— Мир-то не рухнул, а вот мясо протухло бы. По-твоему, что ж — единственной дочери тухое мясо посылать?

— Да пойми ты! Он должен был сменить Агаджана. Никто не имел права без разрешения бригадира снимать парня с работы.

— Мальчонка — от горшка два вершка, а без него, видишь, всё дело у них стало! Пускай ты бригадир, а я ему мать. Куда хочу, туда и пошлю.

— Замолчи!

Словно не веря, что её Сапар может так страшно кричать, Бибиш взглянула ему в лицо. Взглянула и испугалась, как давеча Сейитли. Сапар был сам не свой, его колотило от ярости. И чего он так? Подумаешь, преступление — послала сынишку к сватье…

— С завтрашнего… дня… — с трудом выговаривая слова, начал Сапар, — ты… будешь работать… за Солтанджемал, а он — за Агаджана. Не пропустите ни одного дня, слышишь?! Ни одного дня, пока оба не выйдут на работу. Вот так! А сейчас отправляйся к Солтанджемал!