Женитьба порочного герцога

Тут же рядом появился лакей и забрал у нее из рук пустой бокал. Герцог протянул ей руку. Она встала, заметив краем глаза, что леди Паулис тоже поднялась на ноги. На секунду ей даже показалось, что им придется танцевать втроем. Харриет остановилась. Как же называется этот танец? Харриет не могла вспомнить в малейших деталях то, чему ее учили.

– Я не танцую вальс, – сказала она слабым голосом.

– Это же шотландская кадриль, дорогуша, – возразила леди Паулис раздраженно. Она подтолкнула Харриет своей тростью. – И она закончится раньше, чем я увижу в вас двоих хоть толику здравого смысла.

Герцог взял Харриет за руку, как будто защищая ее от тетушки.

– Это вам, тетушка Примроуз, не хватает здравого смысла.

– Ты что, не понимаешь? – сказала она тихим взволнованным голосом. – Эдлин исчезла из бального зала. А ее партнер по танцу здесь и сидит один.

– Так что ж вы, тетушка, раньше не сказали? – спросил герцог.

– Чтобы весь Лондон знал? – прошептала она.

Харриет посмотрела по сторонам. Теперь она поняла. Не было ни одной девушки в зале, которая не ловила бы каждое слово их разговора.

– Но я же только что видела, как она танцует недалеко от дверей в столовую, – сказала она, высматривая в толпе кружащихся пар серое шелковое платье Эдлин. У Гриффина в силу его роста было преимущество, и он видел весь зал, а вот Харриет и леди Паулис едва ли могли что-то разглядеть.

– Теперь ее нет у дверей, – мрачно сказал Гриффин.

– Наверное, она снова пустилась в бега, – сказала леди Паулис и взяла Харриет за свободную руку. Тут Харриет снова начала испытывать к ней жалость.

Герцог осторожно притянул ее к себе. В затылке Харриет кольнуло, словно предупреждая. Подчиниться? Воспротивиться? Да есть ли у нее выбор? Стала бы она сопротивляться, будь у нее такая возможность? В его горящем взгляде она увидела не беспокойство, а скорее праведный гнев. Не хотела она оказаться в шкуре Эдлин, когда Гриффин доберется до нее.

Куда же она все-таки могла пойти? Если что-то расстроило ее, она бы сказала об этом пожилой леди. Ее плохое поведение как ученицы академии бросало тень и на Харриет, хотя ее вины по большому счету в случившемся не было. И все же девушка была ей небезразлична. Эдлин похоронила отца и считала герцога своим опекуном. Ничего удивительного, что она поступает необдуманно. Она потерянна, все в ее жизни вверх дном.

Одним словом, Харриет решила, что она принесет в жертву свое достоинство и выйдет на танец с герцогом. В конце концов, она и сама в прошлом совершила много необдуманных поступков и именно благодаря Боскаслам встала на истинный путь.

По крайней мере, так думала она, пока Гриффин не закружил ее в танце, и она не потеряла голову.

В тот миг, когда Гриффин взял ее за руку, он понял, что вместо этого нужно было бежать прочь сломя голову. Недоверчивый взгляд ее прекрасных глаз говорил ему, что она чувствовала то же самое. Если он будет следовать инстинктам, которые Харриет будила в нем, то одного из них – и Гриффин не был уверен, кого именно, – это погубит. Он положил одну руку на талию Харриет и повел ее в танце среди кружащихся в разных направлениях пар. Харриет сопротивлялась такому напору, но что она могла поделать? Знай, она, какую реакцию вызывает ее близость в теле Гриффина, она бы и на милю к нему не подошла. Он наклонился к ней:

– Приношу свои извинения зато, что вам пришлось танцевать со мной.

– Это у вас называется танцем? – спросила она, пока они пытались подойти друг к другу, и все безрезультатно. Одна пара стремительно промчалась мимо них. Герцог нахмурился от такого несоблюдения этикета. На секунду он даже растерялся. Ему что, нужно вести себя так же? В помещении стоял такой шум, что он с трудом мог разобрать слова Харриет.

– Неудивительно, что племянница сбежала с бала, – выкрикнул он, чтобы перекрыть звуки музыки.

Харриет покачала головой, давая понять, что ничего не слышит. Он протянул руку, но им снова не дали начать танец. Какой-то молодой человек, полный энтузиазма, врезался в спину Гриффина. Он повернулся, чтобы посмотреть наглецу в лицо, но его остановил смех Харриет. Еще секунда, и сам он смеялся в голос.

В ее карих глазах горел озорной огонек.

– Я не вижу ее нигде. А вы?

– Что я?

– Ваша племянница. Я ее нигде не вижу.

– Я тоже.

Он понимал, что нужно отправить Харриет к тетушке Эдлин он и сам прекрасно найдет. Но он давно, да что там давно, никогда в жизни не чувствовал себя таким… живым, привлекательным, веселым. Ему было приятно, что она принимает его таким, какой он есть. Почему он ей понравился таким, вот это было для него загадкой.

– Кстати, за мной еще одно извинение, – сказал он.

– Что вы сказали?

– Я говорю…

Он двигался с непредсказуемой грацией. Другие танцоры, которые поначалу решили, что он и вовсе не умеет танцевать, стали следовать его примеру, ведь он был не кто иной, как скандально известный герцог Гленморган.

Харриет прокричала ему на ухо:

– Вам лучше пропустить этот танец, ваша светлость, пока вы никого не покалечили. Так за что вы хотели извиниться?