Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов

Несколько женских типов было представлено в повести Д. Бродской о «прислугиной дочке» «Марийкино детство»[1326]. Для раскрытия центрального образа девочки автор изобразила запоминающиеся фигуры взрослых: мамы (горничной и кухарки) и докторши-барыни Елены Матвеевны Мануйловой, родной скупой бабушки Михельсон и щедрой старухи-чулочницы Маласихи. Поскольку это образы второстепенные, автор часто ограничивается портретными характеристиками, но и такое схематичное изображение женщин позволяло юному читателю увидеть многообразие их типов. Повесть Бродской «в верном зеркале»[1327] демонстрировала юным советским читателям жизнь «кухаркиных детей» дореволюционной России и позволяла сделать нужные выводы.

Образ чрезмерно заботливой мамы-наседки появляется в книге Н. П. Саконской о десятилетнем музыканте-скрипаче Гене Штруке «Поющее дерево»[1328]. Фигура гиперопекающей мамы чрезвычайно редка для советской детской литературы. Как и в книге Бродской, образ мамы в повести «Поющее дерево» второстепенен и нужен лишь для развития действия, помогая раскрыть центральный образ ребенка. Гиперопека Гениной мамы проявляется в избыточной заботе о сыне, в суетливости и непоследовательности, что позволило критически настроенным читателям указать на карикатурность ее образа[1329]. По мнению читателей, такая упрощенная трактовка фигуры матери не отвечала требованиям времени: образ советской женщины должен быть глубже и сложнее. Без внимания критиков, однако, осталась важнейшая роль мамы Гени (не значит ли его имя «гений»?) — быть матерью-подругой талантливого, но своенравного и капризного ребенка.

Показательные критические мнения взрослых читателей о матери из повести Саконской, опубликованные в журнале «Детская литература», демонстрировали желание усложнить в детских книгах образ женщины, расширить ее социальные функции. Такова мудрая, строгая, самостоятельная, понимающая и всепрощающая мать и жена в книге А. П. Гайдара «Чук и Гек». Написанный в 1939 году рассказ сразу полюбился читателям и по сей день переиздается. Образ женщины можно назвать классическим: перед нами заботливая мама двух озорных мальчишек и верная супруга, отправившаяся через всю страну к своему мужу. Это своеобразный вариант новой «декабристки» (тем более что действие рассказа происходит в декабре) — русская женщина-патриотка, самоотверженная, решительная, не останавливающаяся ни перед какими трудностями.

Социально-политический заказ на изображение работающей женщины озвучил в своей речи на Совещании по детской литературе заведующий отделом культурно-просветительной работы ЦК ВКП(б) А. Щербаков:

Работница-мать, имеющая детей, при капитализме обречена на гибель, так же как обречены на гибель или прозябание ее дети. Тот писатель, который стал бы иначе изображать это явление, фактически стал бы на путь замазывания одного из самых основных противоречий капитализма. У нас также еще есть матери-работницы, зарабатывающие немного, имеющие детей и переживающие сегодня трудности. Но завтра эти женщины могут стать стахановками. ‹…› Они завтра заработают вполне достаточно, а их дети наверняка станут летчиками, инженерами, учеными, государственными людьми. ‹…› Вот какова она, классовая правда. Она же есть художественная правда[1330].

В 1939 году тиражом 100 тыс. экземпляров вышла небольшая книжка Е. А. Благининой «Вот какая мама!» для дошкольников с рисунками А. Боровской[1331]. В нее вошло одноименное стихотворение, которое многократно переиздавалось в «Детгизе», и еще два: «Я игрушек не ломаю» и «Про папу». Это сборник стихов об идеальном мире традиционной семьи: на обложке книги изображены мама в белом платье и маленькая дочка в ярко-красном платьице. Иллюстрации Боровской подчеркивали значение материнства в жизни женщины, ее служение ребенку.

Надо отметить, что творчество интимно-семейного звучания, примером которого стали стихи Благининой, вытеснялось на периферию литературно-издательского процесса. Советскому ребенку, по мнению руководителей «Детгиза», необходимо было читать книги о героических подвигах, о социалистической стройке, о новых достижениях советских людей. Так, на Совещании по детской литературе 19 января 1936 года секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Андреев заявил: