Женщина перемен

Обменявшись телефонами, мы распрощались. Я посмотрела на часы и пришла в ужас: была половина седьмого. Если Максима еще нет дома, он вот-вот появится. Надо будет объяснять, где я болталась, в какой компании выпивала. Он знает, что у меня нет подруг, и в рассказ о том, что я душевно посидела с приятельницей в кафе, просто не поверит. Или мне надо будет рассказать, что это за приятельница и где я с ней познакомилась. Я же пока готова была рассказать Максиму только половину правды — про новую знакомую, но ни слова о том, откуда она появилась. О курсах он пока ничего не должен знать. Достоверно врать я не умею, поэтому лучше пока не говорить вообще ничего.

На мое счастье, Максим в тот день пришел поздно, около девяти вечера. Я успела не только вернуться домой, но и порезать говядину на жаркое. Он явился возбужденный, слегка навеселе — пришлось встречать делового партнера из Петербурга. Так что не заметил ни запаха виски, который от меня наверняка исходил, ни моего странного состояния. Я все время думала о той неизвестной женщине со снимка, Валентине. Действительно ли она посещала курсы и «возродилась к новой жизни», как гласила надпись на обратной стороне фото? Почему так трагически сложилась ее судьба? Кто ее задушил и почему? И когда это случилось — до 15 апреля 2014 года или после?

Аня позвонила в 9 утра, когда я только проснулась и еще не успела привести себя в порядок. Я мирно пила кофе с молоком, не испытывая никакого похмелья, поскольку после вчерашнего посещения кафе больше не притронулась к спиртному. Максим не отпускал меня от себя весь вечер, и мне удалось сделать лишь пару глотков виски из его бутылки, стоящей в баре.

— Ну что?! — в нетерпении выпалила я.

— Какая ты шустрая! — осадила мой пыл девушка. — Только девять утра. И я только собираюсь. А тебе звоню, чтобы спросить: не хочешь поехать со мной?

— Хочу, — ответила я, не раздумывая. — Где живет твоя бабушка? Куда ехать? Где мы встретимся?

Трудно сказать, насколько серьезные надежды я возлагала на посещение курсов «Белой лилии». Я думала, что если не поможет и это, то я смогу считать, что сделала все и чиста перед собой. Пока то, что происходило на курсах, выглядело вызывающим шарлатанством, но я не склонна была делать преждевременные выводы. Официальная медицина мне уже не помогла. Кто знает, может, проблемы, подобные моей, как раз требуют именно такого вмешательства? Аня со своим самодеятельным расследованием взбудоражила меня настолько, что я была вынуждена признаться самой себе, что на сегодняшний день курсы — это, пожалуй, единственное, что вызывает во мне хоть какие-то эмоции. Ну и все, что с ними связано, тоже.

Я быстро съела два больших бутерброда с сыром и копченой индейкой, сбегала в душ, накрасилась и выбрала теплую удобную одежду: черные джинсы, кашемировый свитер и меховую куртку с капюшоном. Сумку решила взять вместительную — никто не знает, как долго мне придется отсутствовать. В нее я положила несколько тонких бутербродов и на всякий случай маленькую бутылочку «Курвуазье». Провозилась я долго и к месту встречи с Аней пешком уже не успевала. Решила вызвать такси, забрать подругу в условленном месте и дальше ехать на той же машине. Но у памятника Пушкину, где меня ждала, переминаясь с ноги на ногу, Аня, облаченная в красную куртку, выяснилось, что она приехала на своей машине. Я испытала легкий укол разочарования. Разумеется, не потому, что пришлось отпускать таксиста. А по той единственной причине, что коньяк, уютно примостившийся на дне моей объемной сумки, разделить будет не с кем.

Бабушка Ани жила совсем недалеко, мы свернули с магистральной улицы и углубились в ту часть центра, которая до сих пор была не тронута строительными корпорациями. Дома тут стояли старые, монументальные, сталинской постройки. На некоторых красовались мемориальные таблички с именами героев и знаменитых людей, почтивших эти места своим проживанием. Со временем сталинские монстры осовременились, замельтешили кондиционерами и спутниковыми тарелками, заблестели чистыми пластиковыми стеклопакетами. В первых этажах пятиэтажек пока еще влачили скудное существование малопосещаемые магазины, скучающие вдали от более престижных и людных улиц. Но все это не могло нарушить грустного ощущения, что жизнь практически покинула эти места.

Парковок здесь не было совсем, а наличие знаков, предупреждающих о работе эвакуаторов, напрочь отбивало привычное желание прибиться к тротуару.

— В бабушкин двор не въедешь, — пояснила Аня, — там ворота, от которых у меня нет ключей. Поброди, я сейчас.

С этими словами девушка нырнула на своей «Шкоде» в какую-то подворотню, оставив меня мерять шагами давно не ремонтированный, в колдобинах тротуар. Через несколько минут я увидела знакомый силуэт в проеме арки и пошла навстречу своей новой подруге. Аня взяла меня под руку и сказала:

— Нам в соседний двор. Если бабушка спросит, почему мы интересуемся, скажем, что ты ищешь потерянную родственницу, по фотографии очень похожую на Валю. Нужны подробности о ней, чтобы проверить твою информацию.