Женщина-призрак

– Ну, Джерри, Сьюзен и маленького мальчика.

– Вряд ли.

– Знаю, что вряд ли. Но мне всегда кажется, будто за мной наблюдают, особенно по вечерам. Задернутые занавески не спасают. Рентгеновские лучи… Или какое-то существо с глазами… испускающими такие лучи… Называйте его Богом или чертом – это не меняет дела.

Я отошел от окна и снова внимательно посмотрел ей в лицо. Оно было бы открытым, если бы не странное выражение глаз.

– Что же вы стоите, мистер Арчер? Не хотите ли присесть?

Она указала на старое тяжелое кресло с прямой спинкой.

– Я лучше бы посидел в другой комнате, где мы были бы не так видны.

– Я тоже.

Она провела меня через коридор, ведущий к входной двери, в другую комнату. Она напоминала кабинет и была такой маленькой, что в ней можно было заболеть клаустрофобией. Наклонный потолок даже в самом высоком месте не позволял мне стоять выпрямившись.

К стене хлебным мякишем была прикреплена репродукция с картины «Четыре измерения» Гарри Снайдера. Рядом, совершенно с ней контрастируя, висела старая гравюра, изображающая парусное суденышко, борющееся с ветром. В углу ее сохранилась медная табличка с надписью: «Вильям Сторм. Нил энд Ламбер компани».

Эллен уселась за стол рядом с телефоном, а я сел напротив. С близкого расстояния я наконец рассмотрел цвет ее лица. Он был приятным, но каким-то безжизненным, напомнившим мне цвет высохшей листвы. Сейчас было трудно представить себе, как Эллен могла вызвать ту страсть, которая завлекла их с Лео Броджестом в «хижину», а потом и еще дальше.

Она поняла, что я разглядываю ее, и с явным неудовольствием прервала это занятие:

– Я совсем не такая, как вы думали. Я делала один или два мистических опыта и теперь знаю, что каждая ночь является первой ночью вечности.

– А что вы скажете о днях?

Эллен коротко ответила:

– Мне лучше работается по ночам.

– То же самое я могу сказать о себе.

Она повернулась ко мне. Ее движения были порывистыми.

– Марта рассказывала обо мне?

– Только самое хорошее. Она сказала, что вы спасли ей жизнь, когда она была еще ребенком.

Видно, ей было приятно услышать это, но, к сожалению, не развлекло.

– Вы знаете о моей связи с Лео Броджестом? Иначе зачем бы вам произносить его имя?

– Мне ведь нужно вызволить из беды его внука.

– Я похожа на параноика?

– Может быть, немного. Это потому, что вы живете одна.

– Откуда вы это знаете, доктор?

– Я не доктор, а пациент. Я сам живу один.

– Таково было ваше желание?

– Нет. Моя жена не смогла со мной жить, а сейчас я уже привык к этому.

– Так же, как и я. Я люблю свое одиночество, – неубедительно проговорила она. – Иногда я рисую всю ночь. Для моей работы не нужен солнечный свет. Я рисую духовные вещи.

Я вспомнил о ее картинах, висевших в другой комнате. Они напоминали о сильных потрясениях и открытых ранах. Я спросил:

– Марта сообщила вам о том, что случилось с Джерри? Похоже, он сломал руку.

Ее живое лицо перекосилось от жалости.

– Где же он сейчас может быть?

– В дороге, если не надумал поехать куда-нибудь в другое место.

– А что заставило его сбежать?

– Вам это должно быть известно лучше, чем мне.

Она покачала головой.

– Я не виделась с ним пятнадцать лет.

– Почему?

Она удивленно посмотрела на меня, будто считала, что я должен знать о ней все. Вообще ее взгляд говорил о том, что большую часть времени она проводит в размышлениях и всякого рода фантазиях, не думая о реальности и собственной жизни.

– Мой муж… мой бывший муж не мог простить мне Лео.

– Я так и не понял, что с ним произошло, – сказал я.

– Я тоже. Я приехала в Рено, чтобы оформить развод, а Лео должен был там присоединиться ко мне. Но он никогда больше не появился. Оставил меня здесь одну-одинешеньку…

В ее голосе чувствовалась обида, но уже притупившаяся; горечь смягчилась с годами.

– Я не видела его с тех пор, как покинула Санта-Терезу.

– А куда он мог уехать?

– Понятия не имею. Я никогда больше не слышала о нем.

– Говорят, он покинул страну.

– Где вы слышали об этом?

– Марта Крэндел сказала мне, что узнала об этом от вас.

Эллен немного сконфузилась.

– Может, я и сказала ей что-то в этом роде. Лео часто говорил о своем желании уехать на Гавайи или Таити.

– Не только говорил. Он купил два билета в Гонолулу на английское грузовое судно. Это судно – «Сван-си Кастл» – отплыло из Сан-Франциско шестого июля 1955 года.

– И Лео был на его борту?

– Во всяком случае, он купил билеты. А вас разве не было с ним в это время?

– Нет. В это время я была в Рено и прождала его там с неделю. Должно быть, он уехал с другой женщиной.

– Или один, – предположил я.

– Нет, только не Лео. Он не мог оставаться один, совершенно не переносил одиночества. Это было одной из причин, по которой я вернулась в этот дом, когда он оставил меня. Я хотела доказать, что смогу прожить одна и что он мне не нужен…

Она сделала паузу, потом снова заговорила, словно все пятнадцать лет ждала слушателя.