Женщина-призрак

– Вы правы, – сказал он. – Вот ваши счета. Но они разные. Тринадцатый-шотландское, вода. А вот – «Розовый Джек», его повторяли трижды, номер счета – семьдесят четыре. Счет писал Томми, я знаю его почерк. Это было днем. С ней был другой парень. Три «Джека» и ром – написано здесь, а оба напитка никто никогда не смешивает.

– Значит… – мягко сказал Барчесс.

– Значит, я не помню этой женщины и не могу вспомнить, потому что она была здесь в смену Томми, а не в мою. Но, даже если она была здесь, мой тридцатилетний опыт говорит мне, что он не мог бы заговорить с ней потому, что она была не одна, с ней был уже кто-то. И мой тридцатилетний опыт также говорит, что он оставался с ней до конца, потому что никто не покупает три «Розовых Джека» по восемьдесят центов за порцию, а расплачиваться оставляет другого.

– Но вы же вспомнили, что я был здесь, – дрожащим голосом сказал Гендерсон. – Если вы сумели вспомнить меня, почему вы не можете вспомнить ее? Она ведь тоже была здесь!

– Конечно, я вас вспомнил. Потому что я увидел вас снова, – сказал бармен с железной логикой. – Приведите ее сюда и посадите перед моими глазами, я ее тоже вспомню. Без этого я не могу.

Бармен захлопнул жестяную коробочку, Барчесс взял Гендерсона за руку:

– Пошли.

– Почему вы не хотите мне помочь? – закричал Гендерсон. – Меня обвиняют в убийстве! Слышите, в убийстве!

Барчесс быстро закрыл ему рот рукой.

– Замолчите, Гендерсон, – сухо приказал он.

Его повели к выходу. Он шатался, как пьяный, и рвался обратно к стойке бара.

– Бас подвел тринадцатый номер(– усмехнулся один из детективов.

– Даже если она теперь появится здесь, для вас будет слишком поздно, – сказал Барчесс. – Время перевалило за шесть семнадцать… А любопытно было бы повидать ее и послушать, что она скажет. Но мы все равно проверим шаг за шагом все ваши передвижения.

– Мы ее найдем, должны найти! – настаивал Гендерсон. – Кто-то же мог запомнить ее в других местах. А когда вы ее найдете, я уверен, она назовет то нее время, что и я.

Они сидели и ждали, пока люди Барчесса разыскивали таксистов, которые вчера вечером ждали пассажиров возле «Ансельмо».

Наконец с рапортом вернулся один из людей Барчесса.

– Возле «Ансельмо» «Санрайз Компани» держит двух шоферов. Вчера работали Пад Хикки и Ол Элп. Я привез их обоих.

– Элп – странная фамилия, – сказал Гендерсон. – Именно ее я пытался вспомнить. Я говорил, что над этим мы с ней посмеялись.

– Пришлите Элпа, второго отпустите.

В реальной жизни он выглядел еще страннее, чем на фото.

– Вам приходилось вчера вечером ехать от бара «Ансельмо» до ресторана «Мэзон Блйнш»? – спросил Барчесс.

– «Мэзон Бланш», «Мэзон – Бланш»… – задумчиво повторил таксист. – Я много раз ездил вчера то туда, то сюда, но «Мэзон Бланш»… – Но, видимо, память у него все же работала, и он вспомнил: – «Мэзон Бланш»!.. Шестьдесят пять центов за поездку. Да! Вчера вечером я вез туда кого-то.

– Поглядите сюда. Вы узнаете кого-либо?

Его взгляд скользнул по лицу Гендерсона и задержался на нем.

– Это он, не так ли?

– Вопрос вам задал я.

– Да, это был он, – уверенно ответил шофер.

– Один или с кем-нибудь еще?

Он задумался на мгновение и покачал головой.

– Нет, я не помню, чтобы с ним был кто-нибудь еще. Полагаю, он был один.

Гендерсон рванулся вперед. Ему казалось, что все сговорились убить его.

– Вы должны были видеть! Она села раньше меня и вышла раньше, как это обычно делают женщины…

Спокойно…

– Женщина? – агрессивно переспросил шофер. – Я вас помню, я вас хорошо запомнил, потому что из-за Вас я получил вмятину на крыле…

– Да, да, – быстро сказал Гендерсон, – и, видимо, поэтому не заметили, как села она, потому что смотрели в другую сторону. Но я уверен, что когда мы сидели в машине…

– Когда вы сидели в машине, я не поворачивался к вам, я смотрел на дорогу! И я не видел, чтобы она выходила из машины!

– Мы еще зажгли свет, – умоляющим тоном сказал Гендерсон. – Вы же этого не могли не видеть, и, кроме того, в зеркале должны были видеть…

– Все, теперь я уверен, – быстро сказал шофер. – Теперь я положительно уверен. Я работаю уже восемь лет. Если вы говорите, что зажгли свет, значит, вы там были один. Я еще не видел, чтобы парочка в такси зажигала свет. Наоборот, всем нужна темнота. Если в машине горит свет, можете смело держать пари, что пассажир сидит там один.

Гендерсон едва мог говорить. У него перехватило дыхание.

– Как же вы можете помнить мое лицо и не помнить ее? – тихо произнес он.

– Вы сами не помните ее, – ответил Барчесс раньше, чем таксист успел открыть рот. – Вы утверждаете, что провели с ней шесть часов, а он – меньше двадцати минут, да еще сидел к вам спиной. – Он повернулся к Элпу: – Так что же вы можете сказать в заключение?

– Я скажу вот что. Когда я вчера вечером вез этого человека, в машине с ним никого не было.

В «Мэзон Бланш» – они приехали перед открытием, и им пришлось пройти в ресторан через кухню.

– Вы когда-нибудь видели этого человека? – резко спросил Барчесс метрдотеля.

– Конечно, – так же уверенно ответил тот.

– Когда вы в последний раз видели его?

– Вчера вечером.

– Где он сидел?

Метрдотель указал столик: