Женщина-призрак (сборник)

— Ведь не загнали же вы ее на мачту, бросая в нее камни? Что вы ей давали, Джерри?

Тень страха промелькнула в его глазах, но страх сразу же перешел в ярость. Его карие глаза так покраснели, словно внутри парня пылало пламя.

— По-моему, вы — сука,—- процедил он сквозь зубы.— Почему бы вам не убраться отсюда?

— Я хочу поговорить с вами серьезно. Вы в опасности, Джерри.

— Убирайся к чертовой матери!

Он пошел прочь по причалу.’ Его обросшая голова на тонкой мальчишечьей шее выглядела странно и гротескно. Она была похожа на голову какого-то святого, сделанную из папье-маше и насаженную на палку. Я видел, как он вскочил на кокпит и снова начал возиться с мотором.

Солнце уже почти село. Когда оно коснулось воды, море и небо вспыхнули и загорелись красным пламенем, гораздо более ярким, чем пожар.

Пока не стало совсем темно, я обошел автостоянки в поисках старого «шевроле» Фреда Сноу. Мне казалось, что он где-то рядом. Я стал обследовать территорию бульвара, тянувшегося вдоль береговой линии.

Западная часть неба начала терять краски. Свет постепенно уходил из воздуха, но еще долго держался на поверхности воды. Казалось, небо опрокинулось в океан.

Я прошел несколько кварталов и ничего не обнаружил. Зажглось уличное освещение, и потемневшая поверхность воды вдруг засияла неоновыми рекламами мотелей и кафе. Я зашел в кафе на набережной и взял двойной рубленый шницель с картошкой. Все это я съел с быстротой безумно голодного человека и только тогда вспомнил, что с самого утра у меня во рту не было ни крошки.

Когда я вышел из ярко освещенного помещения, на улице стало совсем темно. Я бросил взгляд в сторону гор и был ошеломлен тем, что увидел. Пожар достиг таких огромных размеров, что в том районе темноты совсем не было. Отсветы пламени окружали город, и казалось, будто вокруг него разбиты бивуаки осаждающей армии.

Я снова принялся за поиски старого «шевроле» и обследовал автостоянки около мотелей, а также улицы, которые вели к железнодорожной ветке. Как только я отошел от бульваров, то сразу же очутился в гетто. Черные и коричневые ребятишки почти в полной темноте играли в свои спокойные игры. Из дверей полуразрушенных домов за ними — и за мной тоже — следили их матери и бабушки.

Наполовину перекрашенный «шевроле» Фреда я обнаружил в изборожденной колеями аллее за естественной оградой из пропыленных олеандров. Из него раздавалась какая-то музыка, а за рулем восседал маленький человечек в бейсбольной шапочке.

— Эй, друг, чем ты здесь занимаешься?

— Играю на гармошке.

Он снова приложил к губам гармошку, которая, как оказалось, страдала старческой одышкой, и извлек из нее несколько унылых хриплых нот. Похоже, этой музыкой он хотел выразить свои грусть и страдания.

— Вы очень хорошо играете.

— Это дар, в смысле — дар божий.

Он ткнул пальцем в сторону неба, скрытого от него крышей автомашины. Потом выдул еще несколько тактов и стал вытрясать из гармошки набравшуюся туда слюну. От него попахивало спиртным.

— Это ваша машина? — спросил я.

— Нет, я сторожу ее для товарища.

Я сел рядом с ним. Ключ торчал в замке зажигания, и я вытащил его. Мужчина смотрел на мои действия, ничего не понимая.

— Моя фамилия Арчер. А ваша?

— Амос Джонстон. Но у вас нет ни права, ни причин придираться ко мне. Я действительно сторожу ее для товарища.

— Я не коп. А что, твой «товарищ» — молодая девушка с мальчиком?

— Да, она. Она дала мне доллар и попросила посидеть в машине до ее прихода.

— КогДа это было?

— Кто его знает, я не ношу часов. Но одно я точно знаю — это было сегодня.

— До темноты?

Он выглянул в окно с таким ошарашенным видом, словно наступление ночи было для него полным сюрпризом.

— Должно быть. Я купил немного вйна на тот доллар, вот время и прошло.

Он взглянул на меня.

Я мог бы найти применение и еще одному доллару.

— Вполне возможно, что ты его и получишь. Куда направилась молодая госпожа?

— Вниз по улице.

Он указал рукой в сторону моря.

— Мальчик был с ней?

— Да, сэр.

— С ним было все в порядке?

— Он был очень напуган.

— Он говорил что-нибудь?

— Мне он не сказал ни слова. Но дрожал, как щенок.

Я дал мужчине доллар и направился обратно к морю. На прощание он поиграл мне на губной гармошке, и мелодию его песни подхватили в темноте ребячьи голоса.

В иллюминаторах нескольких судов, стоявших у причала, горел свет. Но еще ярче он горел над проволочными воротами. Фонарь был установлен на верхушке железного столба. Я быстро огляделся и перелез через ворота, оцарапав себе ногу о колючую проволоку, протянутую наверху. Потом я чуть было не упал навзничь, споткнувшись в темноте о ступеньку причала. Пришлось немного постоять, чтобы прийти в себя.

Подойдя к яхте, я почувствовал, как гулко стучит в ушах кровь. В салоне горел свет, но на палубе, насколько я мог разглядеть, никого не было. В темной воде, окружавшей судно и тихо плескавшейся внизу, было что-то сладко-таинственное, а сама яхта была прекрасна, как лошадь, выведенная на ночной водопой. Я перебрался через поручни кокпита. Конец мачты, казалось, упирался в темное небо.