Женщина с Марса. Искусство жить собой

– Да просто сразу надо нормального выбирать. Идешь на свидание, смотришь: готов он за тебя платить или нет?

– Или смотришь, можно ли это с ним обсудить открыто или нет.

Мне видится, что это – глубинный страх: быть не принятой, считать, что легче промолчать, чем рискнуть быть не принятой, лучше сделать вид, закосить под дурочку, понаблюдать, лишь бы не нарушить собой некий прописанный ролевой танец.

Но ведь за этой осторожной тактикой наблюдения из уютненького шкафчика в замочную скважину – а совпадет ли предмет интереса со скриптом «и умерли в один день» – стоит страх «отношаться»! Налаживать общение, предъявлять себя, встречаться с реакцией, проходить это и выныривать на следующий уровень, какой бы он ни был, – или разлетаться чужими.

Ведь уютный шкафчик с течением жизни все больше похож на уютный гробик, а ты все сидишь в нем, выглядываешь в щелочку, оцениваешь, как отрез ткани на рынке, и не имеешь шансов любить – можешь только зачаровываться собственными ожиданиями. Как метко написал психолог Илья Латыпов, любовь – результат глубокого знакомства. Результат, а не стартовая линия!

Но как иначе дойти до этого глубокого знакомства, кроме как познавая и предъявляя себя для познания? Как узнать, тот ли он, если наблюдать исподтишка, всегда прячась за недоговоренностями и ожиданиями?

Да, мудро подыгрывая, где нужно – умалчивая и замазывая, можно очень долго тянуть красивую сказку, которая потом обернется горечью упущенного времени.

Я сама там не раз бывала. Но мир слишком огромен, жизнь слишком быстрая, чтобы спускать ее туда.

Упорное бытие собой, смелость желать глубоких отношений, а не красивых «отношенек» – самый быстрый и верный способ эту глубину найти. И на пути придется быстро и больно войти в десятки несостыковок и выйти из них с еще более четким пониманием того, что есть «твое».

И когда это «твое» окажется на тропинке – а оно там непременно окажется, – оно не будет выглядеть как свадебный катафалк с миллионами роз. Оно будет выглядеть как «я хочу тебя знать». Как разговор, в котором очень важно говорить правду, и слышать правду, и не разваливаться, сталкиваясь с ней.

– Просто надо найти своего человека!

– Сначала надо найти себя.

Мы ползем, как звери, всю жизнь к себе. Наши истории – и сказки, и биографии, и взросление, и внутренняя борьба – они разные, но про одно и то же. Герой проходит через испытания, чтобы найти себя. От микроистории о ссоре с мальчиком в песочнице за обладание красным совком к истории жизни.

Возьмем любовь. «Бабочки в животе», друг от друга не отлепиться, спать в обнимку и ходить за ручку, совместность-совместность, тоска от разделения, страх потерять. И это начало, такое же, как рождение ребенка. Мама вокруг, повсюду, мама – всеобъемлющее мировое «хорошо».

А потом эта самая «половинка» вдруг не хочет пойти с тобой, а хочет просто побыть с друзьями. Бурчит и не отвечает на звонки. Выясняется его отдельность. Так маленький ребенок выясняет мамину пугающую отдельность – мама больше не весь мир, она может уйти. Стать раздраженной. Не даться. Оттолкнуть.

Ребенок или взрослый, который не нашел свою самость, впадает тут в страх: дескать, меня бросят. Цепляется. Стремится угодить, становится липким, очень внимательным к тому, от кого зависит, следит за его выражением лица, читает приметы опасности, подстраивается. Ребенок так проживает часто идеальное для родителя детство: он обнимает, он удобный, послушный, «легкий».

Но потом что-то случается. Вдруг наш бывший обожаемый-свет-в-окошке начинает нам не нравиться. Вдруг чавкает и храпит противно. Одевается как дурак. До сих пор не может запомнить мой день рождения и что я не люблю лилии. И если мы в зависимости, то мы начнем это подавлять и обращать на себя. Это со мной что-то не так. Это я не умею принимать партнера. Это мне надо срочно работать над отношениями.

Раздражение – механизм, показывающий, что надо отделиться. Механизм выхода из-под влияния, сепарации, взросления. Нельзя удержать растущую ногу в прошлом размере, не изуродовав ее. Что-то ломается, рвет оболочку изнутри, выплескивается раздражением. Это мы, растущие, прорываем кокон изнутри. Кокон, который был домом, оберегал, укрывал, спасал, в котором было тепло, становится тюрьмой, и чем дольше мы поджимаем пальцы и скрючиваемся, чтобы не остаться без кокона, тем больнее нам. Тем больше мы возненавидим кокон рано или поздно, пока не растопчем его ко всем чертям. Или погибнем внутри, так и не сбывшись.

И мама – такой кокон. И бывшие любимые изжившие отношения – такой кокон. И почти весь комфорт – такой кокон. Мы вырастем из него.