Женщина справа

Заказав сэндвич с лососем, я устроился за столом неподалеку от входа. Едва я начал перечитывать свои заметки, как мой мобильник заиграл «Полет валькирий». Катберт… Зная, что он готов неустанно перезванивать, чтобы знать, как далеко продвинулся сценарий, я счел забавным поставить на его номер хор воинственных дев.

– Привет, старик! Я тебя не побеспокоил?

– Я сейчас работаю.

Некоторым образом я не лгал.

– Кажется, ты в Лос-Анджелесе.

Я почувствовал, что меня захватили врасплох.

– Как ты узнал?

– Птичка на хвосте принесла.

– А если серьезно?

– Послушай, я, может быть, не должен тебе этого говорить, но мне позвонила Эбби.

– Эбби? Почему это?

В его голосе послышалось некоторое замешательство.

– Ты знаешь, каковы женщины: вечно что-то себе вообразят… Думаю, что она беспокоится о тебе.

Я был изумлен и одновременно сильно рассержен. Конечно, Эбби была далека от того, чтобы понять, в какое дерьмо я влез, подписав этот контракт, но я никогда бы не подумал, что она может что бы то ни было рассказать обо мне Катберту.

– Она беспокоится? Я сам себя спрашиваю, почему. Потому, что я так поспешно уехал из Нью-Йорка? Мне всего лишь хотелось подышать свежим воздухом и повидать бабушку.

– С ней все хорошо?

– Порядок… А что она тебе такое сказала?

– Ничего конкретного, вот почему я решил тебе перезвонить. Если в двух словах, она думает, что я оказываю на тебя плохое влияние.

– Ты что, шутишь? Но ведь она не осмелилась выкинуть такую штуку?

Это я уже выкрикнул в телефон. Все клиенты в кафе повернулись в моем направлении. В конечном счете я был таким же, как те люди, которые еще недавно до судорог бесили меня. Прилипнув к мобильникам, они навязывают всему миру свои личные неурядицы и свой трындеж.

– Успокойся. Она совсем не это сказала… то есть не в буквальном смысле. Но именно это я и подумал. Дэвид, я не наивен: я прекрасно знаю, что переписывать за другими сценарии – это не курорт, но я действительно думаю, что тебе требуется именно это, по крайней мере, в ожидании…

А ведь это в первый раз он так открыто заговорил о моей деятельности «доктора сценариев».

– Ожидая чего? Что я снова буду в состоянии родить беспроигрышную историю?

– Я бы не стал употреблять таких слов, но если тебе нравится – да, я имел в виду именно это.

Я издал короткий нервный смешок.

– Я сказал Эбби, что уже начал писать сценарий – настоящий, а не латание дыр.

– Что еще за история?

– Наврал я! На самом деле я уже несколько лет не написал ни строчки. Niente…[59] Nada…[60] Вот поэтому она тебе и позвонила: вообразила, будто ты мешаешь мне посвятить себя будущему шедевру.

– Не воспринимай все так трагически! Твой фильм попал прямо в яблочко, а вот то, что последовало за ним, – в молоко. Ты не первый и не последний, с кем такое происходит. Но разве это достаточное основание, чтобы считать, что ты никогда ничего не напишешь? Тебе едва исполнилось сорок, у тебя еще есть время.

– Вот уже многие годы я говорю себе, что у меня есть время.

– Не так уж много у тебя их прошло! Харпер Ли[61] написала за всю жизнь одну-единственную книгу.

Ее пример, хоть и авторитетный, был не из тех, что могли бы утешить меня, но я предпочел идти дальше. Сейчас мой, образно выражаясь, переход через пустыню был для меня наименьшей из забот: я только и думал, что о статьях, которые откопал в библиотеке, и больше всего хотел завершить этот разговор.

– Что касается сценария – я хотел сказать, нашего сценария, тебе не о чем беспокоиться. Все идет как по маслу.

– Ты уверен, что…

– Говорю тебе, не беспокойся. Будет у тебя текст в нужный день и в нужный час. И не бери в голову насчет Эбби, я с ней поговорю.

– Хочешь совет?

– Спасибо, нет.

– Делать нечего, я тебе его все-таки дам. Думаю, ты уже давно хоть немного доверяешь ей и она для тебя чуть больше, чем подружка по лицею. Не думаешь, что пришло время создать с ней нечто устойчивое?

Я не знал, что ему ответить. Катберт был прав, но, чтобы построить что-то устойчивое, мне надо бы чувствовать устойчивость в самом себе. Или – я спрашивал себя, почему мне понадобилось столько лет, чтобы это понять, – я так и остался несчастным перепуганным мальчишкой, который ждет, что однажды вечером мама вернется домой.

* * *