Чтобы сгладить острые углы, маленькая ложь показалась мне просто необходимой.
– Не больше обычного тарифа. Хэтэуэй хороший парень. Это я упросил его взяться за это дело, и ему так же, как и мне, хочется его расследовать. Он уже достаточно продвинулся: наши предположения подтверждают наши предположения. Я даже расспросил бабушку, чтобы…
Эбби не сиделось на месте.
– Что? Ты приехал досаждать бабушке, чтобы заставить ее говорить о смерти дочери? Ты с ума сошел! Ей 85, она больна. Как тебе вообще в голову взбрело творить такое?
Я почувствовал, что краснею до ушей.
– Я не сумасшедший и был предельно осторожен. В противоположность тому, что ты думаешь, разговор о моей матери принес ей облегчение. Столько лет бабушка хранила эту историю в глубине самой себя. Разговор со мной пошел ей на пользу.
– Мне не следовало приезжать, это была неудачная идея. Тем более что ты не любишь сюрпризы.
Закрыв ноутбук, она взяла лежащую на кушетке джинсовую куртку и встала.
– Поверить не могу, что ты всякий раз, когда я звонила, вешал мне лапшу на уши.
– Я это делал не для того, чтобы тебя задеть, просто я был еще не готов рассказать тебе все как есть.
– Дело не только в этом, Дэвид. Ты еще не готов установить серьезные отношения с кем бы то ни было.
– При чем здесь это? Тебе не кажется, что ты немного переходишь границы?
– Вот только, пожалуйста, не делай из меня истеричную дамочку! Ты держишь меня в стороне от всего. Мы никогда серьезно не разговариваем, и ты, похоже, этого даже не замечаешь. Что мы делаем, когда вместе? Почти ничего. Нормальное человеческое удовольствие что-то делать вдвоем тебе странно. У тебя всегда находятся более важные дела.
– Эбби!
– Я долго держала это при себе, так как думала, что ты погружен в любимую работу, а теперь узнаю, что ты только и делал, что рассказывал мне всякую ерунду! Все, что есть, – глупые сценарии, над которыми ты все время с руганью и просиживаешь!
Меня это очень огорчило. Я наивно полагал, что стоит сказать всю правду, как между нами все уладится. А вместо этого полное фиаско. Эбби сделала шаг к двери, я преградил ей дорогу.
– Что ты делаешь?
– Я не останусь. Поеду на несколько дней к Мэрил в Венецию[77]
, пока все не уляжется.– Что ты говоришь? Ты остаешься со мной!
– Нет, я не изменю мнения.
Я схватил ее за руки.
– Я не дам тебе уйти из этого дома. Мы еще не закончили этот проклятый разговор. Знаю, что был неловким. Я не стал тебе все рассказывать, так как не мог себе представить, куда эта история меня заведет. Я не был в своей тарелке, за последние дни столько всего всплыло на поверхность…
– Ты делаешь мне больно, Дэвид.
Я чувствовал, что сжимаю ее все сильнее и сильнее, и правда теряя контроль над своими нервами.
– Извини меня, – прошептал я, отпуская ее руки.
– Если ты думаешь, что это расследование сможет тебе помочь оказаться в мире с самим собой и почтить память своей матери, делай что делаешь, я не буду тебе мешать. Но сейчас мне нужно побыть одной и поразмышлять.
Я знал: все, что я мог бы сказать, только обострит ситуацию. Эбби погладила меня по щеке, но в ее движении не было теплоты.
– Я сама тебе позвоню, хорошо? Дай мне время, и мы обо всем снова спокойно поговорим, обещаю.
Я не ответил. Эбби вышла из дома, не оглянувшись; все, что я делал, – это смотрел ей вслед.
– Вы больше не можете обходиться без меня! Мы расстались меньше часа назад… Нам все-таки надо поговорить!
Я сидел в своем кабинете. Стоило мне некоторое время внимательно посмотреть на прикрепленную на стене репродукцию Хокусаи, как мне начинало казаться, что корабли покачиваются на волне. Я чувствовал себя подавленным, одиноким и жалким, поэтому не нашел ничего лучше, чем позвонить субъекту, которого знал меньше десяти дней.
– Хорошо, что случилось?
– Меня начинают одолевать сомнения.
– Сомнения в чем?
– В правильности нашего расследования. Я спрашиваю себя, не погорячились ли мы.
– О чем вы говорите? Вы сейчас будто сжатая пружина. Не собираетесь же вы мне изливать душу?
– Не беспокойтесь, я вам заплачу все, что полагается, даже больше, за то, что теряете время.
– Вы что, шутите? Вы действительно думаете, что я это делаю за плату?
– Я не это хотел сказать.
– Что-то случилось?
Смущенное молчание с моей стороны.
– Я поругался с подругой…
– Вы чего? Вам уже сорок стукнуло! В вашем возрасте не бывает «подруг»!
– Моя девушка, спутница жизни, невеста… можете употребить любое слово, какое вам больше нравится. Я был вынужден рассказать ей о нашем расследовании, и, пока я ей все выкладывал, у меня появилось ощущение: то, что мы придумали, не сработает.
– Минутный упадок сил, такова судьба всякого хорошего сыщика. Знали бы вы, сколько раз такое происходило со мной…
– Это не минутный упадок сил. Мне совсем не хочется пустить по ветру мои отношения с Эбби! Ценность чего-то только и понимаешь, когда рискуешь этого лишиться.
– Боже мой, да это серьезнее, чем я думал. Никогда не слышал ничего тошнотворнее!
– Вы, должно быть, надо мной насмехаетесь, Хэтэуэй… Я готов всем пожертвовать ради этого расследования, за исключением Эбби.