Женщина в белом

It was then nearly one o'clock.	Было около часу ночи.
All I could discern distinctly by the moonlight was a colourless, youthful face, meagre and sharp to look at about the cheeks and chin; large, grave, wistfully attentive eyes; nervous, uncertain lips; and light hair of a pale, brownish-yellow hue.	В неясном лунном свете я разглядел бледное молодое лицо, худое и изможденное, большие строгие грустные глаза, нервный, нерешительный рот и легкие светло-каштановые волосы.
There was nothing wild, nothing immodest in her manner: it was quiet and self-controlled, a little melancholy and a little touched by suspicion; not exactly the manner of a lady, and, at the same time, not the manner of a woman in the humblest rank of life.	В ее манерах не было ничего грубого или нескромного; она казалась очень сдержанной и тихой, немного печальной и немного настороженной. Она не выглядела настоящей леди, но в то же время не была похожа на бедную простолюдинку.
The voice, little as I had yet heard of it, had something curiously still and mechanical in its tones, and the utterance was remarkably rapid.	Голос ее звучал как-то глухо и прерывисто; она говорила очень торопливо.
She held a small bag in her hand: and her dress-bonnet, shawl, and gown all of white-was, so far as I could guess, certainly not composed of very delicate or very expensive materials.	В руках она держала сумочку. Платье ее, шаль и капор были из белой, но, по-видимому, недорогой материи.
Her figure was slight, and rather above the average height-her gait and actions free from the slightest approach to extravagance.	Она была высокая и худенькая. Во всей ее внешности и поведении не было ни малейшего признака экстравагантности.
This was all that I could observe of her in the dim light and under the perplexingly strange circumstances of our meeting.	Вот все, что я мог разглядеть в неясном свете и при ошеломляюще странных обстоятельствах нашей встречи.
What sort of a woman she was, and how she came to be out alone in the high-road, an hour after midnight, I altogether failed to guess.	Я терялся в догадках: кто она и как попала в такой поздний час на эту безлюдную дорогу?
The one thing of which I felt certain was, that the grossest of mankind could not have misconstrued her motive in speaking, even at that suspiciously late hour and in that suspiciously lonely place.	Но я был убежден, что ни один человек не истолковал бы в дурную сторону то, что она заговорила с ним, даже принимая во внимание этот подозрительно поздний час и подозрительно пустынное место.
"Did you hear me?" she said, still quietly and rapidly, and without the least fretfulness or impatience.	- Вы слышите? - сказала она торопливо и глухо, но без всякого раздражения или беспокойства.
"I asked if that was the way to London."	- Я спрашиваю: это дорога в Лондон?
"Yes," I replied, "that is the way: it leads to St. John's Wood and the Regent's Park.	- Да, - отвечал я. - Она ведет к Сент-Джонз-Вуд и Ридженс-Парку.
You must excuse my not answering you before. I was rather startled by your sudden appearance in the road; and I am, even now, quite unable to account for it."	Простите, что я не сразу ответил вам: меня изумило ваше внезапное появление. Я все еще никак не могу объяснить себе его.
"You don't suspect me of doing anything wrong, do you?	- Вы не думаете, что я сделала что-то дурное, нет?
I have done nothing wrong.	Я ничего плохого не сделала.