Женщина в белом

По какой-то непонятной причине в конце осени граф и его жена вдруг переменили свои планы и отправились не в Рим, где сэр Персиваль надеялся застать их, когда покидал Англию, а в Вену. Только весной они уехали из Вены в Тироль, дабы встретить молодых супругов на их пути домой. Лора охотно пишет о своей встрече с мадам Фоско, уверяя меня, что замужество настолько изменило ее тетку к лучшему – она стала более спокойной и рассудительной, чем была в девичестве, – что я едва ли узна́ю ее при встрече. О графе же Фоско (который интересует меня намного больше, чем его супруга) Лора умалчивает с досадной осторожностью. Однажды только она написала, что он для нее загадка и что она не станет сообщать, какое впечатление произвел на нее граф Фоско, до тех пор, пока я сама не увижу его и не составлю о нем собственное мнение.

Я считаю, что это плохая рекомендация для графа. Лоре гораздо в большей степени, чем другим людям в ее возрасте, удалось сохранить в себе тонкую способность распознавать друзей интуитивно, и, если я права, предполагая из вышесказанного, что ее первое впечатление о графе было неблагоприятным, я почти готова поддаться этому ее впечатлению и начать заранее сомневаться и не доверять этому знаменитому иностранцу. Но терпение, терпение – этому и всем прочим непроясненным, моментам не долго суждено оставаться такими. Уже завтра все мои сомнения начнут развеиваться.

Пробило полночь. Собираясь закончить на сегодня свои записи, я выглянула в окно.

За окном тихая, жаркая, безлунная ночь. Звезд мало, да и те тусклые. Деревья, обступившие дом со всех сторон, на расстоянии выглядят сплошной черной массой, словно передо мной огромная каменная стена. До меня доносится отдаленное, несколько приглушенное кваканье лягушек; эхо башенных часов еще долго дрожит в воздухе после того, как они пробили. Интересно, каким Блэкуотер-Парк покажется мне при свете дня? Ночью он мне совсем не нравится.

12-е

День исследований и открытий, гораздо более интересный по многим причинам, чем я могла ожидать.

Свой осмотр я начала, разумеется, с дома.

Центральная часть дома относится к временам этой чрезмерно восхваляемой королевы Елизаветы. На первом этаже параллельно друг другу расположились две огромные длинные галереи с низкими потолками, кажущиеся еще более темными и угрюмыми из-за отвратительных фамильных портретов по стенам, каждый из которых я с удовольствием бросила бы в огонь. Комнаты, находящиеся этажом выше, не требуют ремонта, но используются крайне редко. Вежливая домоправительница, сопровождавшая меня, предложила показать их мне, но заботливо добавила, что боится, что я найду их несколько запущенными. Мое уважение к чистоте собственных юбок и чулок превосходит мое уважение ко всем елизаветинским спальням королевства, поэтому я решительно отказалась осматривать эту область пыли и грязи, не рискуя запачкать платье. Домоправительница сказала: «Совершенно с вами согласна, мисс» – и, по-видимому, сочла меня одной из благоразумнейших женщин, каких ей доводилось встречать на протяжении ее долгой жизни.

На этом завершаю описание центральной части дома. С обеих сторон к нему примыкают два крыла. Полуразрушенное левое крыло некогда было отдельным зданием, построенным еще в XIV веке. Какой-то из предков сэра Персиваля по материнской линии – не помню и не интересуюсь, кто именно, – пристроил к нему главное здание во времена вышеназванной королевы Елизаветы. Домоправительница сказала мне, что знатоки признают архитектуру и внутреннюю отделку «старой части» дома весьма примечательной. Во время дальнейших расспросов выяснилось, что упомянутые знатоки могли оценить сей замок, только победив свой страх перед крысами, плесенью и мраком. В сложившихся обстоятельствах я без колебаний вычеркнула себя из числа знатоков и предложила домоправительнице поступить со «старой частью» дома так же, как мы поступили с елизаветинскими спальнями. И снова домоправительница сказала: «Совершенно с вами согласна, мисс» – и посмотрела на меня с нескрываемым восхищением перед моим удивительным здравым смыслом.

Мы направились к правому крылу, которое было построено, дабы дополнить эту изумительную архитектурную неразбериху Блэкуотер-Парка, во времена Георга II.