Читаем Женщина в древнем мире полностью

Пять раз возлюбленный называет свою подругу сестрой. На редкость многозначительную, загадочную сцену, где «любовь» ассоциируется с «семьей», мы находим в восьмой главе: «Кто это восходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного? Под яблонью разбудила я тебя: там родила тебя мать твоя, там родила тебя родительница твоя» (8, 5)[52]. Под этим деревом девушка потом засыпает, под ним же она просыпается. Любовь не заменяет мать, но связь их означает, что человек уже не одинок.

Озадачивает и очаровывает тот факт, что в этой многообразной, «полной жемчужин» любовной поэме упомянуты мать, сестра и брат, но об отце нигде ни слова. Произошло ли здесь отождествление, смешение брата. возлюбленного, отца, или отец подразумевается под стражником, который охраняет «замок любви»?

3. СВАДЬБА


Цена невесты — овца

Наряду с «браком по обычаю», который был известен еще во времена Хаммурапи и который римляне называли «usus» (то есть женщина считалась состоящей в браке с мужчиной, если жила с ним год. не разлучаясь на три ночи подряд), древнейшей и распространеннейшей формой женитьбы можно считать «покупку невесты».

Дорого ли стоила невеста? В эпоху, когда еще не чеканили денег, а денежной единицей служил скот, цена ее колебалась от одной до двадцати овец или от одной до двадцати коров. Покупка невесты была известна и Гомеру. Расплачивались греки древнейшей эпохи коровами. Позднее земледельцы стали расплачиваться плодами своего урожая. В шумерском языке «цена невесты» называлась словом «нинда», что значит примерно «съестные продукты». И действительно, известны сообщения, когда девушку отдавали за меру или мешок ячменя. Когда от обмена натуральными продуктами перешли к расчетам посредством благородных металлов, куски серебра стали отрезаться на вес. Такая единица называлась «сикль» (от слова «отвешивать»); один сикль равнялся 11.4 грамма серебра. В Вавилоне за девочку от трех до девяти лет платили 10 сиклей, от девяти до двенадцати лет — 30 сиклей; штраф за изнасилование девушки составлял 50 сиклей серебра.

Размер платы за женщину зависел от материального состояния ее семьи, от того, как расценивалась она лично, но особенно — ее рабочая сила. Определяющим требованием было, чтобы девушка принадлежала к тому же роду, по возможности была бы даже близкой родственницей[53], например двоюродной сестрой. Неравный брак был запрещен. Хеттский брачный закон гласил: «Если свободная девушка выйдет замуж за человека несвободного, за пастуха или изготовителя мазей, то она станет рабыней»[54].

С развитием культуры покупка невесты — у римлян это называлось «coemptio» — еще долго сохранялась в виде символического акта. Мужчина в Риме во время обручения должен был иметь при себе весы, на которые невеста в присутствии свидетелей бросала монету[55].

В древнейшем библейском рассказе о покупке невесты за Ревекку дали не скот, как у Гомера, а два золотых браслета весом 140 грамм и толстую золотую серьгу весом 6,5 грамма. Это был необычайно высокий свадебный выкуп, он означал, что невеста высоко ценится. Серьга имела у древнейших народов особое значение: она должна была защищать от дурного глаза.

Согласно Гомеру, грекам древнейшей эпохи были неизвестны такие украшения, как кольца. Римляне также заимствовали их с Востока. В Риме жених на безымянный палец левой руки своей невесты надевал железное кольцо — звено с цепи раба[56]. Позднее эта символика подчинения утратила смысл, и сохранившийся поныне обычай обмениваться кольцами «связывает» теперь не только одну, но обе стороны. Дающий и получающий дары, согласно древним представлениям. оказывались соединены магической «связью», в данном случае — брачными узами. Девушка, принявшая подарки, оказывалась связана с дарителем. В древней Месопотамии различали обручальный подарок и свадебный выкуп, который давали за невесту.



Закутанную в покрывало невесту ведут к жениху в торжественной церемонии. У жениха в руке брачный контракт. Над обоими — драпировка балдахина (с этрусского саркофага)


Перейти на страницу:

Все книги серии По следам исчезнувших культур Востока

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное